Газета Завтра 207 (46 1997)

Словно боясь спугнуть птицу, я помалкивал, но сердце нет-нет, да екало: неужели и теперь жена начнет собираться в далекие края. Но прошла вторая неделя - Марина не заикается. Вечером горячо молится вместе со мной (обычно она не любит молиться вместе и даже в храме становится подальше от меня), потом берет вязанье и спрашивает: “Почитаешь Златоуста?” Я с наслаждением открываю любимую книгу и читаю, как Творец дал человеку больше, чем себе. Сам создал небо и землю, а нам дал способность и землю (плоть нашу) сделать небом. “Я сотворил, - говорит Он, - прекрасное тело; даю тебе власть создать нечто лучшее: соделай прекрасною душу…”

Однажды вечерком я совсем расчувствовался от такого счастья: “Мариша, завтра пройдем по берегу еще дальше… метров на триста!” Спицы замерли у нее в руках: “Ты помнишь, я ведь собиралась пожить в Старово недельки две и ехать на Соловки…” Я так и обмер, дернул меня лукавый за язык.

- Так вот, я решила… Зачем мне ехать на Соловки, когда в двух километрах наш родной Борисоглебский монастырь. Можно и там трудницей побыть и в архивах покопаться. Тогда и от роднушей моих никуда уезжать не надо.

Нашей с Малышом радости не было границ.

Марина легко вставала в шесть часов и на первом автобусе уезжала в монастырь работать в архиве - о. Иоанн задумал издать книгу об истории Борисоглебского монастыря. Вечером возвращалась бодрая, веселая и сразу: “Пошли в луга”. Даже плывя рядышком по реке, она делилась своими архивными находками. Оказалось, все великие князья московские, вплоть до царя Алексея Михайловича, очень любили наш Борисоглебский монастырь, много ему жертвовали, часто бывали. Главную причину мы поняли сразу: место монастыря указано самим преподобным Сергием Радонежским, игуменом земли Русской, небесные покровители монастыря Борис и Глеб - князья Рюриковичи. Все московские князья с ними в двойном родстве. Для них святые Борис и Глеб не только родные пращуры, но первые заступники и молитвенники пред Господом за всех Рюриковичей. Но с другой стороны, на Святой Руси не один Борисоглебский монастырь. Почему же они выделяли именно наш? Короче, Марина теперь спит и видит, как бы раскрыть эту тайну.

О. ИОАНН решил возобновить в день рождения преподобного Иринарха Затворника крестный ход из Борисоглеба на родину святого в село Кондаково, который проходил обычно в последнюю неделю перед Ильиным днем - до пострига святой Иринарх носил имя Илья. Мы с нетерпением ждали этого дня, но накануне пробродили в лугах, потом занежелись, перед сном еще плотно поели с устатку и я проворочался всю ночь. В шесть часов будильник прозвонил, а у меня голова чугунная, сил никаких нету - какой тут крестный ход. Правда, вспомнились слова о. Иоанна, что только человек в храм соберется, так сразу у него то живот, то зуб заболит - бес все силы приложит, чтобы помешать. Вспомнить-то я вспомнил, но здоровья от этого не прибавилось. Сокрушенно признался Марине, мол, плохо себя чувствую. Жена молча ушла одна, сон, конечно, пропал. Начал на часы поглядывать. Уже по опыту я знал, что наверняка сегодняшний день выйдет бестолковым, грустным. Перекрестился: “Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь”. И словно Дух Святой вселился в меня. Успел я к самому началу молебна. Захожу в храм, вижу, Марина разговаривает с нашими друзьями Мартышиными. Сразу понял, объясняет, почему меня нет. Трогаю ее за рукав. Она смолкла и счастливо на меня рукой, мол, вы спрашивали, где Сережа, вот он.

Начался крестный ход липовой аллеею от кельи Иринарха. От часовни в крепостной стене, где он провел в затворе в железных веригах тридцать лет - повторил подвиг древних православных святых!

Первая остановка в Павловом селе. Среди березовых рощ, на пригорке, храм. Вокруг кладбище, все в цветах. Напротив церковной ограды ряд красивых бревенчатых домов. После богослужения, зная, как бедствует храм (постоянных жителей здесь не осталось, только “летние”), я в душевном порыве положил в жертвенник десять тысяч. Марина мягко напомнила, что у нас еще немало остановок впереди. Я смущенно кивнул, мол, прости, а про себя подумал: “Господь знает - раз я неожиданно положил немалую для нас сумму, значит, так надо”. И оказался прав - все другие молебны проходили либо на голом месте, где раньше был храм, либо в недействующих - так что жертвовать было некуда и некому…

Проехали несколько километров по лесной дороге, остановились, пошли парами по луговой колее. Наконец священство остановилось посреди земляничной поляны в березовом лесу. Это было Введеньл. Когда-то здесь был храм и держал село. Отслужили молебен. Из поучения о. Иоанна врезалось в сердце: “Все наши беды оттого, что забыли мы, где у нас были алтари.” Уверен, люди поняли, сейчас мы вспомнили один алтарь и сегодняшний крестный ход - это воспоминание забытых алтарей, преодоление нашей российской бедовой беспамятности.