Газета Завтра 21 (1173 2016)

И тут самое удивительное, что все участники передачи молчат, даже не смеют спросить, откуда мадам это взяла. Да она ведь порет такую же дикую чушь, как план выселения из Москвы евреев. Ну, подумали хотя бы, если отбросить все иные соображения, как это можно было практически осуществить? Ведь у кого-то из калек были отцы и матери, у кого-то жёны и дети, братья и сёстры, а у кого-то даже всё это вместе. И вот вообразите себе, являются к матери или жене, к брату или сестре, к сыну или дочери инвалида страшные посланцы Сталина и заявляют: "Мы забираем вашего сына (мужа, брата, отца). Машина ждёт". И что, в ответ слышат: "Да, да, забирайте, надоел он нам, вздохнём свободно"?… В каком изу­верском, распутном уме могла родиться оглашённая на всю страну мысль музыкантши! Впервые я услышал эту пакостную байку от своего друга Е.В. Когда я сказал ему, что он олух, Е. спросил: "А куда же они делись?". Ну, тогда ещё были живы-здоровы и мой одноклассник Коля Прохоров, вернувшийся с фронта без ноги, и мой полностью потерявший зрение однокурсник Эдуард Асадов, и сослуживец по "Дружбе народов" поэт Александр Николаев без одной руки, и другие, но действительно, многих уже не было. "Куда делись? — спросил я. — Да просто перемёрли. Ведь безрукость или безногость отнюдь не способствуют долголетию". Кажется, я тогда убедил друга.

А музыковед-проректор дальше: мол, при советской власти все ели одну вермишель, царило полное неуважение к личности, но все читали "Жизнь и судьбу" Гроссмана. А вообще, мол, что это была за страна, если не было возможности, чтобы все ходили в рестораны! Вот суть этой музыковши — рестораны! Ей начхать на небывалый расцвет нашей музыки — Прокофьев! Свиридов! Шостакович! Хачатурян! Дунаевский! Блантер! Оборин! Рихтер! Софроницкий! Нейгауз!.. Для неё ужасно то, что в рестораны не все ходили. Да ведь и нет такой страны в мире, где всё народонаселение ходило бы. Многие, даже большинство, прекрасно обходятся без них. Да, и очереди в рестораны, в коктейль-холлы у нас бывали. Но при желании…

В студенческие годы и позже, отнюдь не богач, я знавал множество ресторанов Москвы — от таких роскошных вертепов, как "Метрополь", "Националь", "Гранд-Отель", "Прага", от "Москвы" и "Авроры" до тихих, скромных приютов вроде "Якоря" и "Нарвы" около "Литературки" на углу Цветного бульвара и Садового кольца, не говоря уж о ресторанах ЦДЛ и Дома журналистов. Да разве я один был такой гуляка! Критик Бенедикт Сарнов вспоминал, как Юрий Бондарев, Григорий Бакланов, Григорий Поженян и он, Сарнов — тогда это была одна компашка первокурсников — кутили в ресторане по случаю первой стипендии. Первой! Первокурсники! Значит, это было в сентябре или октябре 1946 года. А дело кончилось потасовкой. Им было безразлично, кого дубасить. Жаль, что Гриша Поженян не встретил там нашу музыковедку.