Газета Завтра 212 (51 1997)

- Раньше, до 1993 года, я любил слушать стариков, когда они рассказывали о том, как служили у Чапаева, у белых, у красных… И слушая их, я старался понять, что такое война, почему случаются такие моменты, когда любящие друг друга люди вдруг берут жуткие приспособления, которые называются винтовками, танками, пулеметами, и начинают друг друга кромсать, терзать, убивать, и делают это с довольно частой периодичностью? Какая идея их вела и ведет - в гражданскую войну, в Отечественную и сейчас? И со временем я потерял ориентацию - мне стало казаться, что все рассказанное происходило со мной: пролетая на трехсотметровой высоте на воображаемом боевом самолете, я чувствовал трупный запах мертвецов, покоящихся в болоте, слышал выстрелы и крики умирающих. Я ощущал смерть. После этого у меня возник протест против насилия и смерти. Именно только поэтому я и приплелся в 1993 году к “Белому дому”, потому что каким-то внутренним чутьем я ощущал, что люди начнут погибать, руководимые беззаконием и алкоголиком. Я как трусливый человек пошел туда, стараясь предотвратить нечто страшное, хотя были мысли, чтобы отсидеться - просто взять этюдник и уехать в деревню. Но не уехал. И каждый член нашей “Вахты” был у “Белого дома” все десять дней. Сабир, например, глаза убитым закрывал. Анна Александровна противогаз отдала ребятам, а сама перетаскивала трупы. Виталика одного из первых подстрелили. А когда многие разбежались, поняв, что восстание захлебнулось, эти ребята остались, на их глазах происходил ужасный расстрел.

Мне об этих людях хочется написать, и написать с нежностью, с любовью, с трепетом, с тем, что двигает их самих, подталкивая на благородные поступки. Они тогда остались до конца и первыми, единственными бросились помогать раненым и умирающим. И сейчас они не могут сидеть, сложа руки - куда бы ни пошли, везде организуют митинги, выступления, поют песни в метро, в электричках, в переходах, на улице, и везде к нам пристраиваются прохожие, подпевают и поддерживают.

Все это тоже связано с риском. Как-то уже упоминавшаяся Анна Александровна убирала у могилы отца Виктора. Я стоял невдалеке. Идет пьяный, высоченный, больше двух метров ростом мужик и начинает все ногами громить. Я, очень маленький по сравнению с ним, разбежался и со всей мочи ему прямо на спину. Мужик полетел головой на асфальт. Мы его подняли, на голову намотали одежду и в милицию. Он там говорит: мы его избили. Конечно, глядя на него и нас, сравнивая рост и телосложение, ему не поверили - он гигант, а я перед ним шпендик-малоросток…

Все это говорит о том, что мы совсем не защищенные, никем и ничем, и нигде. Но все-таки мы вместе и охраняем друг друга сами: и от мелких хулиганов, и от направленных бандитов, и от милиции. В последнем случае лучшими телохранителями у нас оказываются женщины, защищающие нас, мужиков, своей грудью от резиновых дубинок. Раньше не проходило и дня, чтобы я не видел пистолета или автомата, дулом направленных в мою сторону. Лиц-то не замечаешь в этих случаях - одни черные стволы мелькают вокруг.

Записал Александр СИНЦОВ

ТАЙНЫ ЧЕЧЕНСКОЙ ВОЙНЫ ( Исповедь оппозиционера )

Сообщение Кремля о том, что планируется визит Ельцина в Грозный, вызвало разноречивые чувства, главным из которых стало недоумение: собственно, кого и что собирается представлять президент РФ в Чечне? Куда вообще планирует прилететь президент: в таинственную Ичкерию, не обозначенную ни на одной карте мира, ни тем более в Конституции РФ, либо же в Чеченскую республику? Тем более, что гарант Конституции и территориальной целостности РФ заявляет одно, а Грозный совершенно противоположное и собирается принимать оного гаранта только как главу соседнего государства.

Для того, чтобы более или менее правильно ответить на эти вопросы, постараемся проследить историю непростых взаимоотношений Кремля и Грозного.

1992г. Весна. Армия спешно покидает Чечню, оставляя в руках приверженцев Дудаева горы оружия. Генеральный прокурор РФ Степанков в ответ на запрос ВС РФ по поводу оставления оружия в руках сепаратистов докладывает, что оружие в республике оставлено по согласованию с президентом Б. Н. Ельциным “во избежание ненужных жертв”. В тот момент оружие, если уж на то пошло, можно и нужно было выводить вплоть до последнего патрона. Жертвы, если бы они и были, не шли бы ни в какое сравнение с теми, что мы получили, когда тот же верховный главнокомандующий послал армию изъять это же оружие. Не имея оружия, режим Дудаева не просуществовал бы и одного месяца. Думаю, что сейчас ни для кого не является секретом, что с момента зарождения и по сей день основная опора сепаратизма - это оружие, оружие и еще раз оружие.

1992г. Сентябрь. В пылу своей же риторики о создании единого фронта исламских государств Дудаев летит в Боснию, где его самолет, битком набитый оружием, арестовывается миротворческими силами ООН. Дудаева из щекотливой ситуации выручил лишь телефонный разговор между Кремлем и штаб-квартирой ООН.