Газета Завтра 24 (1176 2016)

Фото Алексея Акентьева

Апостроф

Апостроф

Роман Раскольников

Книги Андрей Платонов Культура

Красный Платонов [сб. статей]. — М.: Common place, 2016. — 280с.

Некогда виднейший идеолог "сменовеховства", а затем национал-большевизма Николай Устрялов полемически-заострённо утверждал: "Какое глубочайшее недоразумение — считать русскую революцию не национальной!.. Разве не началась она, революция наша, и не развивалась через типичнейший русский бунт, "безсмысленный и безпощадный" с первого взгляда, но всегда таящий в себе какие-то нравственные глубины, какую-то своеобразную "правду"?… И если даже окажется математически доказанным… что девяносто процентов русских революционеров — инородцы, главным образом евреи, то это отнюдь не опровергает чисто русского характера движения. Если к нему и прикладываются "чужие" руки — душа у него, "нутро" его, худо ли, хорошо ли, всё же истинно русское"…

Мы, со своей стороны, поостереглись бы выдавать "русскую революцию" за столь уж "тотально-национальную" (таки да, "чужие" руки там весьма сильно "приложились"), но "своеобразная правда" есть и в утверждениях Устрялова: в революционном "потоке", несомненно, присутствовала русско-национальная "струя"… Одно из глубинных ответвлений сего "потока" (на наш взгляд, представляющее наибольший интерес) — русское "богоискательство и богостроительство", увидевшее в политическом и социальном перевороте Октября своеобразную "прелюдию" к революции поистине Мiровой, даже Космической — изменяющей радикальным образом и "лик земли", и "лик человека". Нашим "богоискателям" почудилось в событиях революции начало "осуществления Царства Божия на земле", что и побудило их "в львиную красную веру креститься", "Революцию и Матерь Света в песнях возвеличить" (Н.Клюев).

Однако по мере "огосударствления" революции многие из них "перестали понимать, к какой революции мы принадлежим" (С.Есенин). Не избег сей общей судьбы русских "богоискателей" и Андрей Платонов — ярчайший представитель сего духовного течения, ставший "запретным" питателем. Сборник статей "Красный Платонов" — это собрание ранней публицистики А.Платонова, написанной в 1920-е годы, годы его пылкого "неофитства в львиной красной вере", "время надежд и энтузиазма" (как пишут издатели в аннотации книги). В той же аннотации сказано: "писатель… по-новому трактует некоторые библейские сюжеты". Верно, "богостроительский" пафос мысли Платонова весьма велик и, как и сказано выше, чрезвычайно интересен. Тема сия превесьма обширна, мы здесь коснёмся лишь одного её аспекта. Так, в статье 1920 г. "Христос и мы" Платонов пишет: "Не вялая, безсильная, безкровная любовь погибающих, а любовь — мощь, любовь — пламя, любовь — надежда, вышедшая из пропасти зла и мрака, — вот какая любовь переустроит, изменит, сожжёт мiр и душу человека. Пролетариат, сын отчаяния, полон гнева и огня мщения. И этот гнев выше всякой небесной любви, ибо он только родит царство Христа на земле. Наши пулемёты на фронтах выше евангельских слов. Красный солдат выше святого. Ибо то, о чём они только думали, мы делаем. Люди видели в Христе бога, мы знаем его как своего друга. Не ваш он, храмы и жрецы, а наш. Он давно мёртв, но мы делаем его дело — и он жив в нас". Да, звучит всё это весьма "гетеродоксально" (прямее же сказать — еретично), но "вопросы" всё равно остаются. Разве христиане чают только лишь "нового неба", а не и "новой земли", "в ней же Правда живет"? Не молимся ли мы каждодневно об утверждении Царства Христова "яко на небеси и на земли"? Есть ли "грех" всякая попытка если не "преображения", то хотя бы "улучшения" несовершенного земного бытия, и не христианам ли заповедано: "возделывайте землю"? Есть ли грядущая "новая земля" всецело "дело рук Божиих", или же и толика человеческого "труда" должна быть в ея осуществление вложена? Есть ли Христианство лишь "слова о Любви", или же — Сама Любовь, "Любовь-Мощь, Любовь-Пламя" (тут мы даже и знак "?" не ставим, настолько сие очевидно!).

Можно (и нужно) осудить и отвергнуть "бесов" революции, но гораздо труднее осудить ея "ангелов" (тех же Клюева и Платонова). Взирая, как на месте "царства Христа на земле" пролетариат роет "Котлован" и строит "Чевенгур", Андрей Платонов мог бы повторить "парадоксальный вывод" философа-космиста, последователя, как и он сам, Николая Фёдорова — Валериана Муравьёва: "революция для нас недостаточно революционна… она слишком замыкается на общественных задачах, тогда как мы хотели бы мiровой, космической революции".