Газета Завтра 246 (33 1998)

- Пройдемте ко мне в каюту, - Личутин резко повернулся и, не давая штурману времени на раздумье, направился в сторону своей каюты. Котельницкий поплелся следом. В каюте, заперев за собой дверь, Личутин резко повернулся к штурману. Котельницкий прямо посмотрел в глаза командиру и высказал давно наболевшее.

- Петр Сергеевич, вы меня знаете. Я люблю свою страну. Мне дорого будущее моих детей. Я хочу, чтобы русские могли жить так, как хотят, а не так, как им навязывают. Я понимаю, что так просто, за красивые глазки, никто не почешется, не протянет руку нашей погибающей стране… Я понимаю! Но не слишком ли мы загибаем? Ведь одна наша лодка способна уничтожить мир! Не перегибаем ли мы палку? Мне страшно. Неужели вы равнодушно нажмете кнопку? Или это гигантский блеф, на что я очень надеюсь?

Личутин молча выслушал этот монолог. И только убедившись, что штурман выговорился, начал отвечать. Негромко, спокойно, без эмоций.

- Дмитрий Назарович, я тебя давно знаю. И понимаю, что творится в твоей душе. Но у меня к тебе вопрос: ты думал, когда согласился идти с нами? Ты знал, на что идем.

- Но я только сейчас понял…

- Молчать! - Петр Сергеевич был сердит не на шутку. Тем не менее, он сохранил спокойный тон. - У тебя была возможность подумать. Теперь надо исполнять свое решение. Когда в твой дом врываются грабители, ты тоже думаешь: вправе ли ты защищаться? Ты действуешь. Так и сейчас. Время действовать. Назад пути нет!

- Командир…

- Учти, штурман, сейчас такой момент, когда я должен сказать: кто не с нами, тот против нас. Слишком многое поставлено на карту. Действуют законы военного времени.

В САМОМ СЕРДЦЕ ПУСТЫНИ, известной миру как ядерный полигон, два человека закончили свою работу. Небольшой, но очень тяжелый чемоданчик был уложен в неглубокую ямку и присыпан землей. Наружу остался торчать только небольшой металлический штырек антенны, который можно было принять за высохший стебелек.

- Готово, - сказал тот, что постарше. - Теперь, Андрюша, надо ноги делать.

Андрюша сел за руль потрепанного джипа. Старший легко прыгнул на сидение пассажира. Не зажигая фар, машниа покатила по пустыне.

ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ ВОЙСКАМИ НАТО разглядывал поданный ему посыльным конверт. Потом он вопросительно посмотрел на гонца.

- Такие конверты получили начальник штаба, пресс-секретарь и другие, - отрапортовал посыльный. - В отделе информации решили, что вам надо ознакомиться с ним.

Главнокомандующий вскрыл конверт. В нем лежал листок бумаги, на котором крупно значилось: “19.06 - 17.00. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ”. Главнокомандующий машинально глянул на часы. Они показывали пять минут шестого. Сегодня и было 19 июня. Перечитав текст еще раз, главнокомандующий скомкал конверт и бросил на палубу авианосца. В голове у него скользнула смешная мысль: “Может, учения прекратить?” Он усмехнулся.

Вскоре его вызвали в радиорубку. Пришло срочное секретное сообщение: “Сегодня в 17.00 на полигоне в штате Невада произошел незапланированный ядерный взрыв малой мощности. Жертв нет. Причины выясняются”. Через двадцать минут с авианосца взлетел самолет главнокомандующего и взял курс на штаб-квартиру НАТО.

ПРОХОДЯЩАЯ В ПРЯМОМ ЭФИРЕ передача на центральном канале национального телевидения США была в полном разгаре. Ведущий беседовал с игроком бейсбольной команды “Нью-йоркские янки”. Спортивно настроенная Америка не сводила глаз с экрана. Игрок Боб Сеймур непринужденно отвечал на вопросы ведущего. Смеялся с ним и поглядывал на часы. Ровно в четыре часа вечера он перебил ведущего:

- Извини, Джонни, я хочу кое-что сказать зрителям.

- Без вопросов, Боб! - Джон Сэткин почувствовал, что предстоит сенсация.

- Мне сказали, что сегодня в половине пятого в Нью-Йорке у статуи Свободы произойдет нечто интересное. Пожелавшим посмотреть, что произойдет, гарантируют, что их жизни и здоровью ничего не угрожает. Я бы тоже поехал, да не успею. Жаль.

Но прошло с полминуты, пока Сэткин более или менее пришел в себя и смог говорить.

В ПОЛОВИНЕ ПЯТОГО в районах, прилегающих к площади, где стоит статуя Свободы, творилось светопреставление. Те, кто в панике спешил покинуть “опасный район”, наталкивались на гораздо более сильный поток людей, спешащих к статуе. Самые удобные места, естественно, заняли телевизионщики от ведущих каналов. Полиция пыталась на первых порах что-то предпринять, чтобы навести порядок, но любопытную толпу невозможно было остановить. Полицейских попросту смяли. За ними оставалось только метров десять свободного пространства вокруг статуи. И это расстояние медленно и неотвратимо сокращалось. К эпицентру общественного возбуждения стягивались со всех сторон спецподразделения, спецтехника, всевозможные эксперты. Но все это делалось второпях. Слишком мало времени было в распоряжении властей.

Статуя тщательно исследовалась специалистами. Один из них, водящий по поверхности каменного постамента непонятным прибором с антенной, насторожился, провел уловителем несколько раз по тому же месту и, повернувшись, возбужденно крикнул:

- Здесь определенно что-то есть!