Читаем Газета Завтра 295 (30 1999) полностью

— Это действительно интересно. Я еще немного поднакоплю в себе разных умений, и не исключено, что буду даже в концертах рядом с заявленными номерами разрешать себе такие импровизации. В быту это у меня бывало не раз. Я садился за фортепиано и говорил себе, а что если я сейчас выдам…Я примерно знал, чего хочу. Но как это сложится, как зазвучит, какие будут удачи и неудачи,— я не представлял. И иной раз получалось поинтереснее просчитанного и выверенного.


— Музыка каких стилей и форм, каких композиторов вам ближе?


— Независимо от стилей и времен мне всегда была ближе напевная музыка, чем чисто инструментальная. И даже в инструментальной музыке мне значительно больше нравится приспособленная к голосу, округлая, текучая кантилена, чем рваная мелодика. Поэтому мне милее Гендель, чем Бах, ближе Гайдн, чем Моцарт. Бетховена люблю без всяческих рассуждений. Преклоняюсь перед гением Россини, написавшим "Моисея", потрясает своей мудростью и певучестью Верди, интересен Вагнер, в первую очередь его "Парсифаль". Из русских композиторов обожаю Глинку, хотя не всего. Обе его оперы для меня одинаково хороши, а "Иван Сусанин" по общей музыкальной концепции сходен, на мой взгляд, со страстями — распространенными в Европе мистериями на Евангельские сюжеты, особенно со страстями Баха. Удивительным жизнелюбием пленяет меня Бородин. Почему-то не самый певучий Римский-Корсаков на сегодняшний день оказывается мне чуть ли не дороже всех, а любимые ранее Чайковский и Мусоргский как-то отошли в тень. Из композиторов XX в. — Прокофьев, которого, пожалуй, никто в нашем веке не превзошел ни в симфонической, ни в камерной, ни в оперной, ни в балетной музыке. Это — колоссального масштаба личность. Какие бы разговоры ни вели сейчас про него, в его музыке — строжайший этический идеал. Как он писал про женщину, как интересно и сложно, как, подчас, полярно "разрабатывал" женскую природу! А как, поистине кожей, чувствовал он фортепиано и оркестр!..



Вот и все, что захотелось сказать о Дмитрии Степановиче. Пожелаем же ему здоровья, дальнейших творческих успехов и удачи, а нам — новых его ролей, концертов и новой музыки, которые, даст Бог, принесут радость слушателям и свершения русскому искусству.


Анна Елагина РУСЛА ПАМЯТИ

"Бог любит не всех одинаково,


но каждого больше!"


Иеромонах Онисим



Перейти на страницу:

Все книги серии Завтра (газета)

Похожие книги

Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота

Профессор физики Дерптского университета Георг Фридрих Паррот (1767–1852) вошел в историю не только как ученый, но и как собеседник и друг императора Александра I. Их переписка – редкий пример доверительной дружбы между самодержавным правителем и его подданным, искренне заинтересованным в прогрессивных изменениях в стране. Александр I в ответ на безграничную преданность доверял Парроту важные государственные тайны – например, делился своим намерением даровать России конституцию или обсуждал участь обвиненного в измене Сперанского. Книга историка А. Андреева впервые вводит в научный оборот сохранившиеся тексты свыше 200 писем, переведенных на русский язык, с подробными комментариями и аннотированными указателями. Публикация писем предваряется большим историческим исследованием, посвященным отношениям Александра I и Паррота, а также полной загадок судьбе их переписки, которая позволяет по-новому взглянуть на историю России начала XIX века. Андрей Андреев – доктор исторических наук, профессор кафедры истории России XIX века – начала XX века исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

Андрей Юрьевич Андреев

Публицистика / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука