Газета Завтра 30 (1234 2017)

Однако ни один из перечисленных выше вариантов не был реализован. Хотя любой из них не только восстанавливал геополитические позиции России на важнейшем направлении, но и способствовал развитию её экономики — как-никак, кооперационные связи с украинскими предприятиями, особенно в сфере ВПК, складывались десятилетиями, их разрыв сильно вредит обеим странам. Почему же это не было сделано? Верх взяли, судя по всему, опасения неизбежного развязывания гражданской войны в случае решительных действий России и ответных "жёстких" санкций против неё Запада. Но в итоге получили и гражданскую войну, и те же санкции, причём в гораздо худшем варианте. Что и понятно: сопротивление раненого, недобитого зверя, в данном случае — бандеровского национализма, куда опасней. Что же касается вроде бы "миротворческих" минских соглашений, то они, не принеся никакого мира, не говоря уже о справедливом урегулировании, стали всего лишь формой легитимации преступного и по своей сути русофобского киевского режима. Поневоле согласишься с лондонским журналом "Экономист", заметившим как-то, что характерной чертой "новой" внешней политики России, в отличие от политики Советского Союза, стало неумение воспользоваться благоприятными для неё обстоятельствами. Тут остаётся лишь добавить, что это неумение ведёт к возникновению новых, куда более опасных проблем, которые затем тому же российскому руководству героическими усилиями придётся преодолевать…

Ссылаются, правда, на риск мировой войны, если Россия, проявляя решимость и волю в защите своих соотечественников на Украине, открыто поведёт дело к свержению русофобского, а по сути своей — и антиукраинского режима в Киеве. Однако ни США, ни Западная Европа не пойдут на большой конфликт с Россией ради презираемых ими киевских марионеток — тем более что проблем у них и без того, как говорится, выше крыши. Да и сама Украина им нужна лишь как инструмент ослабления российского государства. Как только такая возможность исчезнет, сколько-нибудь серьёзный интерес к "незалежной" будет потерян.

Что касается решимости бандеровских политиков и боевиков защищать националистический режим, то она во многом показушная, сами же они представляют реальную силу лишь в условиях полной безнаказанности и массовой утраты доверия к бездарному и коррумпированному киевскому режиму. Всю эту распоясавшуюся банду быстро скрутили и пересажали бы местные власти и силовики при активной помощи населения, уставшего от тотального бардака и произвола, да ещё на фоне падающего уровня жизни. Власть и спецслужбы всегда становятся на сторону реальной силы, тем более в условиях симпатии к ней большинства населения. Крым показал это вполне убедительно, а настроения большинства людей на юго-востоке Украины мало чем отличаются от отношения к бандеровскому режиму жителей полуострова.

И это не апология "силового" варианта — это констатация сложившейся на сегодня объективной реальности. В современном мире, где правят бал своекорыстные интересы влиятельных олигархических группировок, готовых на всё ради своих прибылей и выгод, зацикленность российской дипломатии на переговорной говорильне, на бесконечных призывах к "разуму" и "реализму" там, где давно надо было применить решительность и силу, воспринимается западными политиками как слабость и мягкотелость с неизбежным ужесточением своих позиций. И наоборот: именно использование в необходимых случаях вооружённой силы создаёт твёрдую почву для последующего мирного урегулирования и достижения конкретных соглашений. Военная сила в этом случае куда эффективней дипломатической. Те же самые хвалёные и якобы "безальтернативные" минские договорённости стали возможны лишь после военного поражения киевского режима, пытавшегося вооружённой силой вернуть Донбасс.

О Сирии даже говорить нечего. Без военной поддержки России режим Асада не сумел бы выдержать напора исламских боевиков, поддержанных Западом. И сегодня там российские военные вполне успешно ведут переговоры, выполняя роль посредников между правительством и вооружённой оппозицией. В то же время деятельность самой российской дипломатии здесь вряд ли можно назвать продуктивной. Сирийские правительственные войска в своё время вполне могли добить разрозненные и слабые отряды вооружённой оппозиции. Однако "миротворческие" передышки и переговоры с ней, а фактически с её западными покровителями, поддержанные российской дипломатией, постоянно давали бандитам передышку и возможность нарастить свои силы, что, по сути, повторяется и до сих пор.

"За один возврат Крыма надо поставить памятник", — прозвучало на одном из популярных телевизионных ток-шоу, посвящённых российской внешней политике. С памятником, однако, стоит повременить. Если оценивать ситуацию с геополитических позиций, то ещё не ясно, перевешивают ли пока не очень-то ощутимые плюсы от присоединения Крыма весьма болезненные минусы долговременной, судя по всему, враждебности к России со стороны Украины с её пробандеровски настроенными руководителями. Скорее всего, минусов будет побольше.