Газета Завтра 31 (1028 2013)

Е.С. Она жила в деревне Церковище Усвятского района Псковской области. Это древнейшее поселение. Река Усвяча упоминается впервые в летописях VIII-IX веков. Такие исконные псковские земли. Церковище находится под Великими Луками в сторону Белоруссии. Есть разные варианты деревень, Церковище - это настоящая деревня. Там Ольгу Сергееву знали, говорили о ней "наша певунья". Люди не могли не чувствовать в ней красоту, её одаренность. Ольгу Сергееву приглашали петь на свадьбы. Жила в небольшом доме, работала на масловом комбинате, в деревне была маслобойня. Потом в столовой работала, я не знаю кем. Наверное, надо было спросить, но мне это было совершенно не интересно, потому что мне казалось, что она в другом мире живет. И мне хотелось в этот мир. Я сидела, слушала и через её голос пыталась уйти куда-то туда, откуда она пела.

"Завтра". Ольга Сергеева поставила вам голос?

Е.С. Она дала мне какой-то ключ, который открывал мне все двери. Не сразу. Я много пела. Я слушала и овладевала её приемами. Ольга Сергеева очень много для меня сделала. Она мое сердце настроила. Именно так. Она научила мое сердце трепетать, научила его гореть, а не сгорать в песне. Сиять научила пением. Я пытаюсь подобрать какие-то точные слова, но это не так легко. Она научила меня брать ту высокую, во внутреннем смысле, ноту. Научила такой "высокой высоте", что навсегда стала моим обязательством.

"Завтра". Евгения, ваш рассказ, как и ваше исполнение русской народной песни, трогает человека за душу. До такой степени, что подчас боишься слушать, травмировать себя. Вы владеете секретом профессии, чтобы исполнение песни не задевало вашу душу? Ведь невозможно себя бесконечно тратить.

Е.С. Нет, мою душу русские народные песни очень даже задевают. Только я не сказала бы слово "тратить", я сказала бы "отдавать". Я отдаю себя песне, не трачу. И отдаю - абсолютно добровольно. И в этом радость моей профессии. Не вообще - профессии певицы, я не знаю, как у других. Но то, чем я занимаюсь - это процесс отдачи.

"Завтра". Но ведь есть какой-то предел душевных сил.

Е.С. У души нет пределов. У тела есть, а душа имеет природу бесконечную.

"Завтра". Как вы компенсируете отдачу?

Е.С. А как любовь компенсируют? Если человек любит, как он может это компенсировать? Это же жертва! По-моему, большая радость ‒ жертвовать. И большая честь. Это награда, которой еще надо удостоиться. Я не случайно с любовью сравниваю, потому что полюбить - это тоже награда. Если человек рассуждает, что любя он тратится и ему нужна в ответ компенсация, значит - он ничего про любовь не знает. Если человек полюбит, то что еще надо? Пение ‒ это любовь. И ничто другое.

"Завтра". Евгения, что значит для вас северный говорок? Мне всегда казалось, что в этом северном говорке есть отдельная музыка.

Е.С. Вы говорите о том, что я окаю? Это связано с тем, что я читала на клиросе и читала на церковно-славянском языке. Безусловно, русская речь всегда была связана с церковно-славянским языком. Церковно-славянский язык ‒ тот самый неиссякаемый источник, который обогащает речь. Он является её бьющимся сердцем. Он даёт русскому языку ту самую животворность, которая и делает язык живым, очень полным и богоносным. Когда я пою "не обмани", мне очень важно спеть "не обмани". В слове так не скажешь, а в пении это будет очень красивая форма. Ведь буквы, звуки, они больше чем то, что написано на листочке. Это момент внутреннего выбора, вкуса. Я так чувствую.

"Завтра". Евгения, вы исполняете еще русские романсы, тогда как эта культура исчезает сегодня.

Е.С. Не то, чтобы русский романс исчезает на самом деле он давным-давно исчез. Коротко просуществовал с конца XVIII века до 20-х годов ХХ века. Романс - плоть от плоти от русской литературы, живописи и театра. Ведь все русские актеры пели романсы на сцене. Для меня русский романс связан прежде всего с XIX веком. Но я бы романсы никогда и не запела, если бы не фильм "Жизнь Клима Самгина".

"Завтра". Интересно, что за история?