Газета Завтра 31 (1183 2016)

Начнем с того, что у камеры GoPro есть голова режиссера Волошина. Что, даже судя по предыдущим его работам, заставляет ожидать от фильма несколько большего, чем просто нарезанное фанатское видео. Да и экстерьером для фильма выступает Флоренция, любимый город главного героя. Номинально -  это фильм о поездке семьи Фёдоровых с друзьями во Флоренцию, а фактически город из простого экстерьера становится самостоятельным героем, скажем так, главным собеседником музыканта. Немногословным собеседником и вечным предметом для размышления. Причем на фоне дружеских посиделок, постоянных шуток, компанейских разговоров, выпиваний, отмечаний Нового года и дня рождения Федорова, моменты, когда город вступает в разговор, очень заметны, появляется ощущение вечного, проступающего сквозь временное, и обычно все разом замолкают.

Волошин позиционирует свой фильм, как фильм для фанатов. И правда, если вам очень хотелось бы съездить с Фёдоровым в отпуск, то это то, что нужно. Музыкант здесь куда более открыт, улыбчив и разговорчив, чем обычно. Все ходят на экскурсии, играют приватные  концерты, в общем, погружают зрителя в очень домашнюю, частную, закулисную атмосферу. Кстати, музыкальную составляющую, режиссер намеренно максимально убирает, из композиций Федорова звучит только одна («Больше, чем осталось» проекта «Федоров и Крузенштерн»), а основным саундтреком к «Жильцу вершин» выступает Бах. Здесь Леонид Фёдоров главным образом человек, а то, что он музыкант, знают, пожалуй, только его поклонники, собравшиеся смотреть кино. И, в соответствии с замыслом фильма, как кулуарного произведения, это, наверное, оправдано. Непонятно, правда, каким образом можно четко разделить Фёдорова на  человека и музыканта. В фильме Лавриненко музыка – это основная часть жизни героя, а в фильме Волошина музыка настолько отведена на второй (или даже третий) план, что складывается впечатление, что у героя отняли какую-то очень важную часть его самого. Хотя в рамках фильма, пожалуй, все выглядит органично, тем более что размышления героя о Флоренции как колыбели европейской цивилизации, выходят далеко за пределы только музыкального поиска, это размышления скорее мировоззренческого порядка.

Вопрос мировоззрения, последний и самый важный из тех, по которым хотелось бы пройтись. Здесь между двумя фильмами тоже проходит некий водораздел, если не абсолютный, то, во всяком случае, уклон наблюдается в разные стороны. Есть важный момент в творчестве Федорова, он касается как его самого и уклада его жизни, так и его творчества и направленности его творчества. Христианство проходит через всю его музыку последних лет. Фёдоров открыто исповедует православие, выступает на ежегодных фестивалях в Донском монастыре и других концертах христианской музыки, записывается и выступает с Андреем Котовым и Сергеем Старостиным, и вместе с ними много заимствует из русской музыки и т.д., и т.д. В последнее время сам Федоров много говорит о поисках в русле чистой музыки, не апеллирующей к банальной эмоции, и это постоянно ощущаешь при прослушивании новых альбомов.

В общем, без этого не обошёлся бы фильм о музыканте, и в обоих фильмах оно, конечно, есть. В первом обязательная история о знакомстве с Хвостенко и обращении в христианство, да и вообще в мозаичной структуре фильма много говорящих элементов от отрывков диалогов до паломнических поездок с женой. И если переходить на православную риторику, то это формирует дух фильма и дух героя совершенно определенным образом.

Нетрудно догадаться, что фильм Волошина, как и дух самой Флоренции, совершенно другой. И в соответствии с ортодоксальным восприятием, восхищаясь вместе с режиссером и героем красотой и величием города, как вершиной творения рук человеческих, на подкорке, если и воспринимаешь Возрождение как вершину мировой эстетики, то как-то по-лосевски принимаешь Ренессанс не как колыбель христианской цивилизации, а как начало её конца.

 Фильмы, в этом смысле, оставляют очень разное впечатление. Несмотря на то, что проходя по местам Франциска Ассизского, там, где все рисуют католические кресты, Фёдоров рисует крест православный, все равно некий  экуменический момент здесь есть. Мне кажется, что между празднованием Нового года и дня рождения Фёдорова, 8 января, можно было бы вставить Рождество, если позиционируешь своего героя с христианской точки зрения.

Но фильмы, как самодостаточные явления, получились. Хорошо, что Волошин не стал выпускать фильм на большой экран, фильм выложен   ютуб-канале режиссера. Все-таки  видеоэстетика должна быть там, где она выглядит действительно уместной.