Газета Завтра 32 (1081 2014)

Допустим, танковый бой. На окраинах Луганска на подходах к частному сектору укры от аэропорта зашли, окопались, танки закопали в землю - в огороде закопали, прямо под хатами. Эти два танка постоянно ведут огонь. То есть расстреливают что-то, ведут прострелочные прямые. А ещё два танка по крайним улицам ходят. Когда начинаешь подбираться к этим, закопанные которые, ты его не можешь разнести. Потому что у него торчит одна башня. Его надо брать или миномётами 122-миллиметровыми или 150, что-то такое придумывать, то есть сверху ударить. Эрпгэшные выстрелы - по башне ударил, скользнул и всё. Как попасть ещё? Или выше где-то забраться, чтобы напрямик кумулятивно уже сверху. Только начинаешь подбираться, два этих уже выныривают, то есть прикрывают на ходу и начинают!

Пришлось объезжать весь жилой массив, заходить сзади. И когда только сожгли эти два, что на ходу, - просто подошли вплотную и расстреляли тех, которые были окопаны.

Снайпера их прикрывали. У них тактика такая. У них автоматчиков очень мало. Почти всё - снайпера. Допустим, десять человек, вооружённых снайперскими винтовками СВД. СВД у них - море. Если с десяти снайперских винтовок два нашлось хорошо стреляющих человека, то есть просто хороший глаз, то они вреда наделают больше, чем взвод автоматчиков. Если пуля 7,62-м даже в полуметре от тебя свистит - малоприятно. А есть те, которые хорошо стреляют. С 800 метров они бьют, с километра бьют. У меня один боец на 1,5 км стреляет из СВД.

А представьте ополчение, когда шахтёр просто взял автомат, каково им приходится?

Ополчение - да, вроде бы готовы в бой единицы из них, но они будут рядом с тобой стоять. Когда увидят бойцы, что рядом командиры стоят, стреляют, то они будут стоять, потому что он, боец, верит, что стоят люди, работают, не перебегают, воюют. А если он видит, что один побежал, трое побежали, он думает, мне тоже бежать надо, потому что потом не успею.

Авиация летала. Мы не сбивали. Они нас атаковали, да. Поначалу уходили просто. Ну, расстреляли - расстреляли, ушли. Мы отвечали пулемётным огнём. ЗУшек ещё не было. Сейчас у нас есть ЗУшки. Они эффективны. Хотя это не "Игла", не "Стрела". Но когда даже ты, я представляю себя лётчиком, заходишь на цель, до цели 3 км. Могу начать боевую работу с 2 км, а навстречу мне идёт линия горящих снарядов (у меня две ЗУшки, получается четыре линии идёт перекрестных). У лётчика желание, я не думаю, что точное прицельное бомбометание делать. Поэтому он решает: я отверну, уйду, издали пущу, может быть, ракету.

Но с появлением у нас "Стрел", "Игл", конечно, авиация перестала летать. В Краснодонском регионе авиация не летает. Вообще не летает. Вертолётные полёты у них прекратились полностью. У них практически не осталось вертолётов. Любой появившийся летательный аппарат сейчас над территорией Краснодонского региона будет сбит сразу. Беспилотники ещё где-то прошмыгивают, но "сушек" - пока нет. Не знаю, как это дальше всё у нас пройдёт, как это будет связываться с наступлением "укропов". Танки, танковые прорывы идут, танковые группировки прорываются, мотопехота прорывается, а авиации сейчас нет. Последняя "сушка", которая вышла на мою колонну, тут же была сбита. Она ещё и не вышла на "боевой" даже, тут же её сшибли. Правда, пилот, убежал. Бегает быстро. В кукурузу упала, и он быстро смылся.

Первое боестолкновение именно с людьми, которые стоят с оружием, столкновение с Нацгвардией у меня произошло в Луганске 3 мая. 2-го сгорел Дом профсоюзов в Одессе, я вывез всех в Луганск. И 3-го тут же, прямо с площади, как только штаб и всех высадил, поехал. Сразу мне: айда, штурмуем военкомат. Я сказал, что у меня нечем штурмовать. "Да что-нибудь найдём!" Поехали штурмовать военкомат. То ли дурость, то ли не знаю, как назвать. И вот в первый бой мы штурмовали военкомат. Было 130 человек нацгвардии в военкомате в Луганске.

Когда я крался вдоль забора, чтобы закидывать бутылками с горючей смесью, то есть "коктейлем Молотова", первую очередь в меня влупили, сантиметров пять над головой крошка полетела, всё полетело. В Луганске на тот момент везде стояли части нацгвардии. Они тоже не знали, что им делать. Если бы они на тот момент вышли все из казарм и начали бы зачистку, они бы зачистили город. Они просто не знали, что им делать, в растерянности были. Поворачиваюсь, а за деревом сидит дед какой-то с автоматом, закрыл глаза и поливает в белый свет как в копеечку. То ли с перепугу, то ли чего он.