Газета Завтра 320 (3 2000)

В подтверждение своей мысли приведу не только известные строки Тютчева: "В Россию можно только верить", но и почти одновременные им слова Карла Маркса, сказанные им в одной из работ по российской истории, лишь недавно переведенной на русский язык по причине ее "немарксистской" направленности: "Это государство, которое даже при достижении им мировых успехов, можно лишь принимать на веру, а не принимать как факт". Поразительные слова, подтверждающие истинный масштаб Маркса как мыслителя.

Все восстания в нашей истории, как доказал еще В.О.Ключевский, объяснялись прежде всего утратой народной веры в государственную власть: от времен Смуты и Раскола вплоть до революции 1917 года. В то время, как восстания на Западе всегда преследовали какие-то рациональные, конкретные цели — даже в самых диких своих формах, вроде движения луддитов. Они разрушали машины вовсе не по причине своей ненависти к ним. Луддиты хотели, чтобы вернули изгнанных рабочих и платили им как за ручной труд, который ценился выше труда на машинах.

Не случайно в России нет того самого "среднего класса", который на Западе является главной опорой общества. У нас нет даже понятия о нем, а потому пришлось переводить с английского "middle class", чтобы обозначить это явление. У каждого западного человека есть свои собственные, личностные, эгоистические интересы. И когда эти интересы совпадают, возникает мощное общее движение — по-западному. У русского человека вектор интересов направлен совсем иначе. Ему важнее не осуществление личных интересов, а некий смысл жизни, которому можно подчинить все, в том числе и саму жизнь, то есть он, русский человек, внеположен сам себе, и его отношение к миру в основе своей — сугубо религиозное, соборное.

Корр. Получается, что в нынешнюю власть наш народ еще верит, и Россия как бы парит над пропастью благодаря этой народной вере. А пределы ее, равно и направленность, невозможно рассудочно определить и выразить в каких-то цифрах, которыми играют штатные и прочие аналитики. За гладкостью и даже некоторой предопределенностью итогов думской кампании 1999 года таится какой-то иной народный выбор, который вовсе не сводится к опусканию бюллетеней в урну для голосования. И нам, не исключено, еще придется познакомиться с категориями истинного русского выбора, не отрицающими обыденных "смысла" и "пощады", но стоящими гораздо выше их, если нынешняя власть утратит окончательно остатки народного доверия к себе.

В.К. Похоже, за вашим словом "таится" проглядывает и русский бунт... Но, как навсегда сказал Поэт, "не приведи Бог". Я все-таки питаю надежду, что люди власти прозреют.

То, что я считаю необходимым сказать в заключение, прозвучит как страшный парадокс, но я убежден в своей правоте. В основе воззрений всех носителей власти последнего десятилетия в скрытом виде лежал упрощенный, примитизированный марксизм, исходящий из того, что все цивилизации идут единым путем. Правда, эти люди отказались от социалистически-коммунистических идей, но это ведь своего рода веохний этаж, под которым — фундаментальное представление о единстве мирового экономического, социального и т.п. развития.

Сам Маркс, который был достаточно серьезным мыслителем, думал иначе. Он, например, оговаривал, что его политэкономия выработана на материале истории Англии и полностью применима только к этой стране. В его единственном сочинении, посвященном истории России от Рюрика до Петра I нет и речи о "производительных силах" и "производственных отношениях". Выше я ссылался на это сочинение, в котором Маркс утверждал, что Россия — объект "веры", а не "факт". Закономерно, что это сочинение "классика" о нашей стране было опубликовано на русском языке только в 1989 году (журнал "Вопросы истории", №№ 1—4),— слишком уж оно противоречило сочинениям советских "марксистов". А в те годы Марксом уже переставали интересоваться, и никто не обратил внимания на упомянутую публикацию.