Газета Завтра 33 (1237 2017)

Пекин уже сформулировал и презентовал свою стратегическую "китайскую мечту", выдвинув собственный китайский проект для всего мира. Скандальное избрание Трампа резко обострило противоречия и конфронтацию в американском социуме и высшем американском истеблишменте, в том числе и по поводу судьбы "американской мечты" в XXI веке. Растущее противостояние и обостряющиеся конфликты всё больше сопровождают дискуссии по поводу европейского цивилизационного проекта. Растёт число интеллектуальных и политико-интеллектуальных групп в России, которые продуцируют идеи и концепции, касающиеся "русского проекта".

Однако во всех этих попытках присутствует несколько принципиальных моментов, которые не позволяют быть слишком оптимистичными.

Во-первых, даже Китай с его "социалистической идеологией" и всё более враждебная Западу Россия на самом деле являются неотъемлемыми компонентами нынешней западной цивилизации. КНР встроена в эту цивилизационную иерархию как "мировая мастерская", а Россия — как один из мировых поставщиков энергоресурсов. Противоречия между Соединёнными Штатами с одной стороны и Россией и Китаем с другой — это противоречия внутри одного и того же цивилизационного ареала, проявление борьбы за новый баланс сил внутри одной и той же западной модели.

Во-вторых, западная цивилизация предельно материалистична, и именно этот многообразный и многосторонний материализм является критерием её развития. С этой точки зрения, ни нынешний китайский социум, ни российское общество не уступают тем же США в таком всеохватном материализме.

В-третьих, ни в России, ни в Китае, ни в США нет ответа на ключевой вопрос: "А что дальше, после капитализма?". Футурологические представления и сценарии существуют, достаточно много и разных аналитических разработок. Однако отсутствует самое главное — нет теории, которая могла бы быть реализована в качестве основы нового цивилизационного проекта.

Великая Октябрьская революция как раз примечательна тем, что дала уникальный шанс реализоваться альтернативной капитализму исторической теории, на основе которой была предпринята попытка осуществить "красный проект". Сейчас нет и таких условий, и такой принципиально новой теории.

Что же касается предельно многоукладного, полинационального Исламского мира, то здесь положение ещё более сложное и противоречивое. Большая часть т.н. мусульманских правящих классов, элит и кланов практически полностью встроены в западную цивилизационную модель. Но одновременно с этим присутствуют целые ареалы социально-экономической жизни со своими многочисленными социальными группами в мусульманских странах, которые самодостаточны, минимально связаны с глобальной системой разделения труда, а иногда даже — сознательно или несознательно — изолированы от глобального экономического механизма. При этом для многих мусульманских социальных групп и страт формы и направления развивающейся деградации Запада уже являются свидетельством приближения Судного дня.

Никакого собственного цивилизационного проекта у Исламского мира как целостного образа или системы интеллектуальных представлений нет. Прежде всего потому, что отсутствует консолидированная политико-интеллектуальная элита, которая могла бы стать ответственным субъектом такого потенциального проекта.

Тем не менее в мусульманском геополитическом пространстве циркулируют, по крайней мере, три квазицивилизационных проекта.

В недрах современной турецкой элиты, формированию которой существенно поспособствовал президент Реджеп Эрдоган, активно прорабатывается целый комплекс идей и предложений по возрождению "великого Оттоманского государства". Речь идёт в настоящее время, скорее, о создании некой политико-идеологической конструкции на базе универсального Ислама, идей пантюркизма и турецкого национализма, которая в перспективе может стать интеграционной площадкой для большинства исламских стран и сообществ. Поскольку Турция уже давно максимально интегрирована в глобальный западный экономический механизм, то в лучшем случае речь идёт о формировании новой модели турецкого государства, превращении Турции в региональную супердержаву.

В какой-то степени похожий проект развивается и в Тегеране. Нельзя забывать, что великая исламская революция 1978-79 гг. в Иране развивалась в том числе и под лозунгом интеграции "обездоленной глобальной мусульманской уммы". Однако в настоящее время достижение глобальных целей Тегерана объективно подчинено задачам закрепления геополитических и геоэкономических изменений в региональном балансе сил.