Газета Завтра 33 (1237 2017)

Сотни миллионов мусульман начинают всё более явственно ощущать тотальную угрозу своим ценностям, своему прошлому и настоящему со стороны экзистенциальной угрозы западной цивилизации, навязываемого образа настоящего и будущего. А это толкает десятки и сотни тысяч прежде всего молодых и хорошо образованных мусульман в прямое вовлечение не только в вербальные споры о будущей перспективе для Ислама, но и в бескомпромиссную борьбу за желаемый идеал. И именно такая совместная борьба превращается в "большое общее дело", в практическую консолидирующую политическую идеологию.

Ещё раз хочу подчеркнуть, что острейшая проблема выбора цивилизационного будущего для десятков и сотен миллионов мусульман — не некий абстрактный квазиинтеллектуальный вопрос, а непосредственная дилемма жизни или смерти в широком смысле слова.

Во-вторых, быстрое распространение в последние десятилетия СМИ, интернета, других средств массовых коммуникаций, в том числе и различных форм дистанционного образования, привели к мощной переструктуризации общественного сознания в мусульманском мире. Началось взрывоподобное возрождение исламской исторической памяти, массовое обращение к героическому прошлому великой мусульманской цивилизации, которая в течение многих столетий являлась духовным, экономическим, социальным, политическим авангардом всего человечества. Причём Исламская цивилизация стала таким авангардом именно потому, что в ней, в отличие от нынешнего Запада, главенствующую роль играли именно религиозные и религиозно-нравственные ценности, а не экономические приоритеты и цели.

Большинство правящих кланов, властных групп и политических истеблишментов стран Исламского мира достаточно прочно встроены в западный цивилизационный проект. Непримиримыми оппонентами этих режимов всё чаще выступают различные радикальные и экстремистские группы, поддержка которых со стороны очень многих слоёв и страт мусульманского социума непрерывно возрастает. А это ведёт к тому, что общий уровень радикализма в Исламском мире, раздираемом острыми системными противоречиями, прежде всего классовыми, и сталкивающемся с неприкрытой внешней агрессией, за последние десять лет постоянно усиливается.

В истории феномен резкого усиления радикализма и экстремизма происходит не в первый раз. Один из признанных революционных классиков в своё время сформулировал это в следующем афоризме: "Война — это террор богатых против бедных. Террор — это война бедных против богатых". В этой логике в своё время того же Робин Гуда кто-то вполне искренне называл "террористом".

Но как же тогда Москва с её жёсткой идеологической позицией по терроризму, вплоть до обязательного упоминания, что "ИГИЛ — террористическая организация, запрещённая в России"? А вот здесь уже речь идёт о тактической политической целесообразности.

…16 апреля 2015 года президент России Владимир Владимирович Путин отвечал на вопросы телезрителей со всей страны. В том числе ему задали вопрос по поводу ИГИЛ. Президент спокойно ответил, акцентировав два пункта: "Почему ИГИЛ так эффективно воюет? Потому что был создан бывшими кадровыми офицерами бывшей армии Саддама… Для России прямой угрозы со стороны ИГИЛ нет".

А уже через два месяца, в июне 2015 года, В.В. Путин резко поменял свою оценку, назвав ИГИЛ "абсолютным злом". Что же произошло между апрелем и июнем?

12 мая 2015 года в Сочи, где находился президент России, достаточно неожиданно прибыл Джон Керри — государственный секретарь США. Сначала он встретился с С.Лавровым. Эта часовая беседа произвела на министра иностранных дел России такое яркое впечатление, что, отвечая на выходе на вопросы журналистов, Сергей Лавров использовал все самые возможные лестные эпитеты, которые только могут быть использованы дипломатом.

А затем последовала более чем четырёхчасовая беседа Путина с Керри. Между прочим, никогда до этого и никогда после этого президент России так долго не говорил ни с одним из американских госсекретарей. Судя по всему, Керри привёз такое привлекательное предложение из Вашингтона, что в Сочи от него сочли невозможным отказаться.

Учитывая последующее развёртывание событий на Ближнем Востоке, в принципе понятно, о чём в мае 2017 года шла речь и о чём договорились. В рамках такого возможного взаимного согласия и появился странный политический образ "абсолютное зло".

Но потом что-то не срослось, а точнее, администрация Обамы после октября 2017 года отказалась от своих же предложений Путину. Но того, чего американцы добивались, они достигли. По этой причине, может быть, и понятие "абсолютное зло" перестало в дальнейшем использоваться Москвой.

Многие на Большом Ближнем Востоке считают ДАИШ террористической организацией. Но очень много и тех, кто считает эту структуру формой национально-освободительного движения. И такая поляризация взглядов — одна из особенностей нынешней ситуации в Исламском мире, когда повышение уровня радикализма сопровождается усилением массовой религиозности.