Газета Завтра 333 (16 2000)

Вопрос только в том, как и куда направить эту энергию? После поражения во Второй мировой войне Япония и Германия всю силу реванша, унижения и боли направили на экономическое возрождение и политическую реабилитацию. И сегодня оба эти государства по праву считаются одними из самых мощных экономических столпов современного мира.

Россия в 1999 году вряд ли сильно отличалась от Германии 45-го. И хотя она, конечно, не была официально оккупирована чужими армиями, ее официально не делили на куски между победителями, унижение и разгром России Ельциным и его кликой были почти тотальными. Настолько тотальными, что ни о каком продлении царствования "Бориса I" речи идти уже не могло. И драма власти состояла в том, что в ближнем кругу "семьи" не было сколь-нибудь заметного кандидата на должность "наследника", который бы имел реальные шансы выиграть выборы у оппозиции, к которой к тому времени принадлежало едва ли не большинство политических партий и групп самого разного толка — от Лужкова и Явлинского до Зюганова и Лимонова.

Не могли в Кремле полагаться и на "попутчиков" типа Примакова или Степашина. Ни тот, ни другой не внушали "семье" ощущения надежности и не являлись гарантом неприкосновенности "семьи" в будущем.

И вот тогда в головах аналитиков и "пиарщиков" родился проект "карманного реваншиста". Суть его была предельно проста. Выбрать в ближайшем окружении незаметного, малоизвестного человека, отличающегося безусловной преданностью, и "раскрутить" его до фигуры национального масштаба на теме того самого "реванша", которым, как уже было отмечено, буквально пропитано российское сознание.

Главное было — четко отделить энергию ненависти народа к развалившей страну верхушке от "чистого" ура-патриотического желания подняться с колен, прекратить унижение. И сделать это можно было только одним способом: навязав России войну против такого противника, который будет одинаково ненавидим как левыми, так и правыми. И такой враг был найден — им оказалась Чечня.

Кремль не мог себе позволить направить "реваншистские" энергии в русло экономического и социального восстановления России. Для этого просто не было времени. Необходим был предельно быстрый эффект. А такой могла дать только война...

Надо сказать, что Чечня сама просто рвалась на эту роль. Оборзевшие, утратившие чувство реальности боевики буквально терроризировали Россию. Бесконечные набеги банд разоряли юг России и Северный Кавказ, чеченские бандитские группировки в городах устраивали кровавый передел собственности. Понятно, что долго такое сходить с рук не могло. И все же придать этой борьбе с бандитским анклавом вид "тотального национального проекта" могли решиться только в Кремле.

Я думаю, что еще долго мы не сможем узнать, кто все же спровоцировал вторжение боевиков в Дагестан. Околокремлевские олигархи, международный фундаментализм или просто бандитская самонадеянность. Но так или иначе, Кремлю "повезло" — эту войну развязали боевики...

И практически с первого дня войны стартовала предвыборная кампания Путина.

Путин был именно тем, кем надо! Малоизвестный, незаметный, доказавший свою преданность (одна история со Скуратовым чего стоит!), он с первых дней войны начал стремительное восхождение на вершину политического Олимпа.

Еще в августе его называли "кремлевским выскочкой", его рейтинг не превышал 5%. А уже в сентябре о нем со страхом заговорили как о "фаворите президентской гонки", и рейтинг его смело метнулся за 40 %.

Секрет был прост: Путин "делал" войну именно так, как было необходимо.

Он упорно избегал политических дискуссий на темы ответственности Кремля за развал страны.

Он "отодвинул" столь ненавистных народу олигархов в тень.

Он всячески избегал любых попыток "окрасить" его в тот или иной политический цвет.

А главное — он вел войну! И скажем честно — ему это нравилось!

Пожалуй, именно в этом и просчитались кремлевские мудрецы. Они не смогли рассчитать и предвидеть то, что Путину искренне понравится быть верховным главнокомандующим.

Принадлежащий к послевоенному поколению, которому, как писал бард, "не досталось даже по пуле" от войны и славы отцов, сделавший карьеру в КГБ во времена, когда его сослуживцы на закрытые приемы и торжественные совещания надевали ордена за "Афган", Анголу, Никарагуа, Путин, конечно, по-мужски завидовал своим боевым однополчанам. И теперь, когда он фактически встал во главе военного похода, его личный реванш стал пугающей неожиданностью для аналитиков. И до сего дня для политтехнологов эта личная заинтересованность Путина остается серьезной проблемой. Ведь по замыслу технологов, война не должна быть долгой, и после выборов необходимо заключать мир с боевиками на взаимовыгодных условиях. Путин же до сих пор делает ставку на военную победу — и это начинает раздражать "теневиков" за кремлевской стеной. Но как бы то ни было, цели, намеченные Кремлем, были достигнуты.

Протестный электорат был расколот и "дезактивирован" с помощью "чеченской кампании". Энергия протеста, реванша была освоена и переориентирована на образ чеченского боевика.