Газета Завтра 35 (1032 2013)

Во время выступлений Жихарев замечал, что люди, заслушавшись, буквально замирали на месте. Их заполняло умиротворение, и они будто бы засыпали. Позже он почувствовал, что не сам играет музыку, а будто бы отвечает на людские запросы, будто бы что-то свыше действует через него, а он лишь передатчик. "К тому, что звучит, я никакого отношения не имею, - говорил Александр Иванович, - звучит поистине космическая музыка".

В Коломенском, где с одной стороны здания Георгиевская колокольня, а рядом Водовзводная башня, возникает порхающее эхо. Звук, исходящий от плоского колокола, вдруг отражается, возвращается, соединяется с другими волнами, и происходит формирование своеобразной полифонии и необыкновенное обогащение обертонов. Именно об этой красоте всегда мечтал Александр Иванович.

Металл, из которого делается било, прокатывается. В нём нет пузырьков и трещин, которые часто появляются при литье колоколов. От этого их звуки будто бы обладают особыми свойствами, успокаивающими, очищающими душу. Сам Александр Иванович очень любит низкие частоты - от 16 до 40 герц. Как он говорит, это те самые звуки, по которым тоскует наша душа. Для одного из подмосковных храмов Жихарев создал самое большое било - Царь-било, весом в две с половиной тонны, с очень низким звучанием. Недавно полуторатонное било изготовлено и для храма во имя Александра Невского в Пскове.

"Низкие звуки очищают пространство, потребность в них огромна. - говорит Александр Иванович. - Именно поэтому когда-то на Руси был отлит Царь-колокол, который так ни разу и не зазвучал". Мечта Жихарева - создать било с таким же звуком, как у никогда не запевшего гигантского колокола. Он произвёл множество расчётов. Чтобы звук был точь-в-точь, как у трёхсоттонного колокола, потребуется восьмитонное било. Александр Иванович мечтает когда-нибудь создать такое.

Но зеленеет МОСХа древо...

Алексей Касмынин

29 августа 2013 0

Культура Общество

Молодые художники в пространстве Москвы

Кузнецкий мост красуется своей пластической операцией. Этой улице уложили новые тротуары, подлатали дряблые бока домов. Помню, как шесть лет назад я шёл вниз к Тверской, и справа от меня заискрил и загорелся силовой кабель. Провод тянулся прямо по старенькому, белёному сотню раз фасаду. Теперь такого нет, как нет больше и палаток с хот-догами. Даже два тоннеля, по которым люди идут от метро, выложили мрамором. Плиты покрылись граффити за ночь. Такое уличное искусство (хотя, скорее, вандализм, учитывая повальную бездарность и вторичность московских граффитчиков) не нуждается в пестовании или конформистском поощрении - оно возникает, как сорняк. За граффити карают, но, тем не менее, это никого не останавливает. Пока я шёл к выставочному залу Московского союза художников, размышлял, сколько работников кисти забросило бы своё ремесло, если бы появился действительный намёк на то, что за это можно получить реальное наказание. А в здании выставочного зала, что напротив Дома иностранной книги, проходит экспозиция "Москва - пространство для жизни. Пространство для творчества", которая продлится как минимум до 8 сентября.

Часто в выставочном зале Московского союза художника чем-то торгуют. Самодельными украшениями, шапками, мехами, самоцветами. Это не так уж и плохо - свои товары реализуют частники, порой то, что они предлагают, больше не найти нигде. Но в избранное для выставок время они исчезают, и члены Московского союза художников готовят вернисаж. Обычно выставки в этом зале молниеносны, может случиться так, что они длятся считанные дни. Они будто бы существуют "для своих", практически нерекламируемые, тихие, тайные события. На этот раз в рамках экспозиции "Москва - пространство для жизни" большое внимание было уделено молодым художникам.

И сразу у входа, позади столика кассирши, я увидел то, чего не было на официальной "архитектурной" московской выставке в ЦДХ. Я увидел смелые, грандиозные проекты. Замах монументален: Шуховскую башню реставрировать и вокруг неё создать галерейный комплекс. А рядом висит проект правительственного центра, который, хотя и похож на штаб-квартиру китайского телевидения в Пекине, но на плане стоит справа от комплекса Москва-сити и габаритами не уступает небоскрёбам. Центральный зал заседаний - внизу, он смахивает на огромный ртутный эллипс и ночью подсвечивается снаружи. А основная часть здания, забитая административными помещениями и кабинетами чиновников всех рангов, включая президента, возвышается над эллипсом, формируя некое подобие кубической арки.