Газета Завтра 351 (34 2000)

Ну, зачем же так грубо передергивать факты? История знает более чем достаточно примеров того, как партизанские войны, тянущиеся десятилетиями и даже столетиями (!!!), благополучно выигрывались правительственными войсками или переводились в более выгодные для себя формы. Это и полный разгром партизанского движения на Корсике и фактически полное угасание партизанской войны басков в Испании, переход ее в обычный политический терроризм.

Кстати, переход партизанской войны от широкомасштабных действий к одиночному террору — это всегда точный показатель ее кризиса и угасания. Если хотите, то терроризм — это деградировавшая партизанская война…

Вернемся к примерам. О "бандеровцах" и "лесных братьях" мы уже говорили. Но почему бы еще не вспомнить о разгроме басмаческого движения в советской Средней Азии в 20 — 30-х годах? А ведь оно по своему размаху намного превосходило все то, что потом мы увидели в Прибалтике и на Западной Украине. Более того — широко поддерживалось из-за рубежа. А ведь с басмачами воевали почти пятнадцать лет!

Уничтожено партизанское движение в Индонезии. Сошли на нет партизанские движения в Перу, Уругвае, Эквадоре. И примеры эти можно продолжать.

Поэтому, мне видится, что автор просто сделал собственный вывод и подогнал под него удобные ему факты. Но к истине этот вывод не имеет никакого отношения.

Но г-н Кагарлицкий идет дальше: "Иными словами, партизаны могут выиграть войну, даже не выиграв ни одного боевого столкновения", — делает он сенсационное тактическое открытие. Пассаж верный разве что для Чехии и то времен позднего Горбачева.

Но, может быть, просто вспомним, во сколько обходилась та или иная партизанская победа народам, в этих войнах участвовавшим. За независимость пало 1,5 миллиона вьетнамцев, миллион алжирцев, более полумиллиона афганцев, 20 тысяч кубинцев. И даже в ходе многолетнего "мирного" восстания индийцев против английского протектората пало более 1 миллиона человек. И не грех было бы уточнить историю алжирского конфликта. Она весьма далека от той, которую живописует г-н Кагарлицкий. За пять лет боев с повстанцами Франция потеряла около 20 тысяч убитых солдат и офицеров и была вынуждена оставить почти все отдаленные сельские районы. А общие потери французов в Алжире переваливают за 50 тысяч убитых.

Из всего написанного автор делает вывод: "Отметим, кстати, что ставки для Португалии в Анголе и Мозамбике, для Франции в Алжире были во много раз выше, чем для России в Чечне".

Замечательный вывод! Но хотелось бы кое что уточнить. И Ангола и Алжир были одними из МНОГИХ колоний, как Португалии, так и Франции. Кроме того, они находились за тысячи километров от границ метрополии. И потеря их не нарушала территориальной целостности Франции или Португалии. Они, так сказать, не имели друг к другу территориальных претензий. Мы же в Чечне до сих пор даже не можем провести четко границу между Чечней и Россией. Напомню, что собственно древняя "Ичкерия" представляла из себя всего несколько горных и предгорных районов. Всего около 40% сегодняшней территории. А еще в начале века столица Чечни Грозный был не чем иным, как русской сторожевой крепостью с названием "Грозная". Не говоря уже об исконно казачьих Надтеречном, Наурском и Шелковском районах. При этом территориальные аппетиты сегодняшней Ичкерии простираются далеко за пределы ее нынешних границ. Но об этом чуть позже.

И, уйдя с огромной кровью и мощнейшим внутренним политическим кризисом из Алжира, Франция тем не менее ни дня не размышляла над уходом из не менее "свободолюбивой" Корсики, которая, кстати, тоже почти сто лет боролась за независимость. Потому что Корсика — это уже вопрос территориальной целостности собственно Франции, а здесь двух мнений быть не может.

Для нас же очередной уход из Чечни обернется детонацией всего Северного Кавказа. Господин Кагарлицкий все время забывает или принципиально не замечает одного простого и очевидного факта, что в Чечне вот уже десять лет как осуществляется скоординированный план по отторжению от России ВСЕГО Северного Кавказа.