Газета Завтра 361 (44 2000)

Сергей Глазьев, член-корреспондент РАН АПОКАЛИПСИС ДЛЯ РОССИИ (Беседа с Александром Прохановым)

Александр ПРОХАНОВ. Сергей Юрьевич, каково сегодняшнее поле экономической теории? Что за битвы происходят в этой области? Какие фигурируют школы и концепции? До недавнего времени — в советский период, скажем, экономистам-товарникам практически не давали слова, они были полудиссидентами, господствовали абсолютно нетоварные экономические воззрения. Потом, после 91-го года, все они, и товарники и нетоварники, исчезли вообще — как мастодонты, как динозавры. Где великий Аганбегян, где многомудрый Абалкин, куда делась экономическая плеяда шмелевых, буничей и тех людей, которые не исчезали с экранов на протяжении 1990-91 годов?

Сергей ГЛАЗЬЕВ. Cразу могу сказать, что упомянутые вами знаменитые российские или советские ученые не сошли ни с полос научных журналов, ни с трибун экономических дискуссий. Просто их трезвый взгляд на жизнь стал доставлять, скажем так, неудобства правящей олигархии. Власть имущие не любят научного анализа, им неудобно в свете научных истин. То же касается "придворных" специалистов, которые пытаются формировать политику власти в сфере экономики. Они не любят точных цифр, объективных исследований, от самого слова "экономико-математическая модель" их воротит. Я, например, не могу до сих пор добиться в Центральном банке и Министерстве финансов даже общей характеристики расчетов, подтверждающих правильность параметров нынешней денежно-кредитной политики. Такое ощущение, что они просто отсутствуют. Похоже, экономисты, которые сегодня реально определяют приоритеты экономической политики, либо неграмотны, либо сознательно гадают на кофейной гуще, руководствуясь известной либеральной доктриной, согласно которой государству ничего делать не надо, все и так устаканится.

Иными словами, ученые, слава Богу, здравствуют, выращивают аспирантов, экономическая мысль работает, но итоги этой работы остаются не востребованными властью. Впрочем, так же было и раньше.

Вместе с тем, если отвлечься от этих прикладных проблем нашей реформы, нельзя не признать: экономическая наука, и мировая, и российская, действительно испытывает некоторый кризис. Кризис связан с тем, что господствующая методология, основанная на неоклассической теории экономического равновесия, неадекватно объясняет реальность. Если помните, в свое время в физике существовала теория теплорода, которая до поры до времени неплохо объясняла опытные данные, но потом вступила с ними в явные противоречия. Дело закончилось очередной научной революцией, формированием современной научной парадигмы, не только глубже понявшей закономерности физических процессов, но и использовавшей их в технике.

Сегодня экономическая наука сталкивается с такими же проблемами. Количество аномальных фактов, невписывающихся в прокрустово ложе теории экономического равновесия, настолько велико, что о достоверности этой теории просто не приходится говорить. Она не в состоянии объяснить ни научно-технический прогресс, который стал основой современного экономического роста, ни провал российской экономической реформы, ни мировой финансовый кризис. Тем не менее, основной поток экономических знаний, который идет к нам из-за рубежа через всевозможные популярные учебники и внедряется в сознание студентов, основан на теории экономического равновесия, которая, подчеркну еще раз, давно не соответствует современным реалиям. Догмы политэкономии старого образца, которая тоже существовала только на бумаге, пытаются заменить другими догмами, чуть менее обветшалыми, но столь же бесполезными. Зато эта догматика, которая сегодня экспортируется в Россию, несет важную идеологическую нагрузку, создавая у людей представление о правильности экономического устройства на базе частной собственности и свободного рынка.