Газета Завтра 363 (46 2000)

Десять лет 25 миллионов русских, в одночасье оказавшихся "за границей", ожидали помощи от России. И десять лет им показывали кукиш. И вот впервые Совет безопасности, высокая российская госструктура, рассмотрел вопрос о положении русских в бывших республиках СССР и принял решение выделить им несколько десятков миллионов рублей. Является ли этот шаг пусканием пыли в глаза, или он означает начало новой политики России в отношении соотечественников — судить трудно. Но совершенно очевидно — не грошовые подачки нужны русским в ближнем зарубежье. А что?

Как сами русские, которых душат как нацию в Прибалтике, в Средней Азии и на Украине, объясняют причины своей дискриминации?

Вот мысли М. Скуратова из г. Риги: "Выбор России в начале ХХ века пути социализма позволил ей исключительно быстро создать мощную базу индустрии, существенно повысить культурный уровень населения, выстоять в борьбе с агрессивной цивилизацией Запада. Но успехи были достигнуты главным образом за счет методов государственного принуждения. А неизбежным следствием этого стало перенапряжение трудовых сил населения, особенно русского. Кроме того, русские были лишены возможности жить согласно своим вековым духовным ценностям. Русские народные традиции и обряды были заменены на интернациональные. Советской стала русская школа. Из литературы и искусства изгонялся русский дух. Средствами массовой информации заправляли инородцы, навязывавшие русским чуждое им мировоззрение. Созданные трудом русских людей материальные блага в больших объемах перераспределялись в пользу других народов.

В результате всего этого русский народ стал утрачивать такие черты своего характера, как бескорыстие, мужество, самоотверженность, взаимопомощь, несгибаемая воля и предприимчивость. Лишившись же этих качеств, он не смог больше выполнять роль станового хребта СССР и позволил и его развалить, и себя разделить.

В ставших суверенными бывших союзных республиках русские, не имея навыков самоорганизации и не обладая племенной солидарностью, оказались под властью местных национальных элит. А те, будучи не способными выражать интересы всех наций в новых государствах, выбрали откровенно расистскую политику, при которой общество делится на людей разного сорта. Титульные нации стали высшей расой, русские — низшей, граждански и национально бесправной. Отстоять же свои права русские не могут по тем же причинам, по которым они не смогли помешать приходу к власти нацистов".

Логика рижанина М. Скуратова выглядит убедительно. Да, русские больше других перенапрягались на строительстве Великой Советской державы. Да, семидесятилетнее насаждение тотального интернационализма сильнее всего ударило не по латышскому или казахскому, а именно по русскому национальному самосознанию. Но обратим свои взоры ко времени, когда и строительство Советской империи, и насаждение интернационализма только начинались — к двадцатым годам уходящего века. И вот что тогда писал неслабый знаток русской души Василий Шульгин: "Мы, русские, носим в себе какое-то внутреннее противоречие. Мы (особенно остро это чувствуется со времени революции) не лишены патриотизма; мы любим Россию и русскость. Но мы не любим друг друга: по отношению "ближнему своему" мы носим в душе некое отталкивание. Мы страдаем, когда долго не слышим русской речи, не видим русских лиц; мы как будто стремимся друг к другу; но соединяемся мы как будто только для того, чтобы начать бесконечные споры, которые немедленно переходят в распри.

Итак, взаимоотталкивание русских, при явно выраженной их же любви к русскости, есть для меня факт. Но факт этот должен иметь многоразличные последствия. В частности — невозможность для русских совершать большие дела при помощи одной только самозарождающейся (из взаимного влечения) организованности... Мы не пчелы и не муравьи. Мы из породы тех, которым нужен видимый и осязаемый вожак. Ибо сей вожак, избавляя каждого отдельного русского от необходимости сноситься со своими согражданами — "в бок" (на каковом пути, как мы видели, возникают сейчас же ссоры, споры, драки и скандалы), направляют их стремление как-то послужить единой и ценимой ими русскости — "вверх", то есть на себя".