Газета Завтра 370 (1 2001)

Так уж вышло, что первым, с кем я встретился, был охранник. Его я знал уже давно, еще по учебе в "военке". Тогда я был на третьем курсе, а он был первокурсником. Теперь он был преисполнен значительности и мощи. Особой откормленности, отличившей бы его от истощенных курсантов старших курсов русских военных училищ, я не заметил, значит платят охранникам не так уж и много. Но зато были командный голос, внимательность, собранность. Все-таки охранная подработка помогает будущим офицерам…

Бес, а именно так его зовут до сих пор братья по оружию в казарме и в общаге, второй год горбатится на охранную фирму. Получает "стольник" за ночь и "не дуется". Для курсанта это не хило, столько же платят седовласым майорам из "Фрунзенки". "Найти такую работу курсанту — счастье, иные офицеры не могут заработать в Москве больше "полтинника", — хвастал Бес, лихо отхлебывая зараз полбутылки пива после работы в близлежащем кафе. — Чертовски жаль отдавать больше ползарплаты начальнику курса, но иначе заложит…"

Потом выяснилось, что знакомство Беса с рынком состоялось много раньше его военного обучения. В 92-м году Бес, будучи еще четырнадцатилетним "бесенком", Алешей Безносовым, торговал с друзьями мороженым на "Луже" — быстро разраставшемся уже тогда рынке в Лужниках. Тогда в моду входили видеоклубы, всякие вкладыши и прочее. Денег на нее военнослужащие Лехины родители не давали. "А "социализироваться" в "перестроечной" школе без "пепси", видака и вкладышей было никак нельзя. Никакого тебе не будет места в обществе, ни одна девчонка на тебя не взглянет, никто с тобой из сверстников не станет и говорить… Так начиналась эпоха общества потребления", объясняет знакомый с социологией представитель будущего офицерства. Тогда "Бесенок" с двумя такими же пролетарскими дитятями занялся торговлей. Ездили на окраину Москвы, в каком-то занюханном еще советском ларьке брали по два ящика мороженого "Лакомка" по семь рублей, везли на "Лужу" и продавали там по двадцать пять. "Срубали тогда рублей по семьсот за раз, жаль только, что инфляция все съедала за неделю, а больше продать просто не получалось, — сокрушается Леша, — мы ведь только по выходным торговали, на неделе в школе учились, и зима была, зимой ведь мороженое только отморозки едят.

Торговля тогда шла весело, никакая братва нас не прижимала, так, какая-то шпана наезжала. Мы их послали далеко, так они туда и ушли! Менты были добрые. Помню, я торговал за территорией рынка между рынком и метро, где нельзя. Подошли менты, сказали, чтоб я валил отсюда в ближайшие десять минут, и ушли. Надо было уходить, но, как на грех, попер покупатель, целая очередь. Рискнул здоровьем, стал продавать, думал, мол, успею, в случае чего, вовремя убежать. Толпа покупателей, вынырнувшая из метро, скрыла горизонт и лишила обзора. Мужик прямо передо мной отпрыгнул, как ошпаренный, вместо него показалась лошадиная морда и верховой милиционер с дубинкой. Всадник сказал, что я дурак и что КПЗ меня исправит. Затем он потащил меня за шкирку к участку. Там каждый из шестерых оказавшихся в дежурке сотрудников взял с меня по одному мороженому. Потом меня заставили кормить мороженым лошадь. Вот это кайф! До сих пор помню ее губы, загребающие с моей ладони "Лакомку" и счастливые животные глаза, машущий приветливо хвост и тепло, зубы и вздрагивающий коричневый круп. Больше трех порций лошади было нельзя, хотя я был готов скормить ей ( и плевать мне на деньги!!!) хоть весь ящик. Вместе с товаром менты выпустили меня из участка и я отправился продавать дальше, еще с прибылью остался.

Теперь такой доброты ни от кого не дождешься", — посерьезнев, подытоживает Бес. — Все злее стало. Через пару месяцев пришлось бросить торговлю. Возникли настоящие бандиты, стали злее менты. Нам предложили конкретно работать на рынке. Друзья согласились, а я нет. Не хотел бросать школу, мечтал потом пойти учиться на офицера. Напрягал сам факт работы. Ведь мне нравилось во всей этой торговле только приключения и свобода, вовсе не деньги. Тогда была возможность самому решать: ехать на рынок или нет. Хочу поеду, хочу нет, мама с папой все равно накормят. А там уже становилось так, что если встал за прилавок, то будешь работать, как скажут. Бросил я это дело." Тем не менее, избежать рыночных отношений Безносову не удалось. И в школе он отучился с серебряной медалью, и в "военку" поступил, а все равно встречает теперь морозные московские рассветы на рынке. Раз уж рынок составляет основу страны, то и охраняют его те же, кто охраняют страну. Вдоль заборов московских рынков расставлены курсанты и офицеры, "красноармейцы" Минобороны, "вэвэшники" и "погранцы".