Газета Завтра 38 (1035 2013)

Теперь о роли государства в жизни Союза писателей России. Никуда мы без него не денемся. О каких советах ветеранов, о каких съездах и о каких сборниках и журналах можно говорить, не опираясь на государство? Или у вас у каждого в кармане по Березовскому сидит?

Я уже писал, что хорошие связи с властью есть лишь у Проханова, Полякова и Прилепина, плохи они или хороши как личности. Любой другой уважаемый человек, вставший на место Ганичева в Союзе, уже через пару месяцев будет выселен из нашего здания и лишён последних преференций. Но, по тем или иным причинам, эти трое вряд ли в ближайшие годы возглавят Союз.

Мне кажется, наше государство задумало поступить с Союзом писателей России точно так же, как с Академией наук. Всё имущество, все Литфонды взять под контроль, чтобы потом приватизировать, а для самих писателей выделять какую-то квоту небольшую, чтобы не рыпались. Но академики ещё как-то ершатся, давят на Путина. А что будет делать в перспективе Союз писателей?

Нужна абсолютно новая издательско-журнальная коммерческая программа, с восстановлением старой квоты на процент с каждой книги в пользу Союза писателей. Необходимо государственное финансирование единого писательского объединения. Тогда и будет восстановлен мощный и влиятельный Союз писателей России. Но кто на это пойдёт? Разве что новая жена президента будет книги писать?

В "Открытом письме" в "Литературке" было сказано: "Предлагаем немедленно развернуть в литературной печати дискуссию "Какой союз нам нужен?"" Как бы в ответ на это и была проведена дискуссия в "Российском писателе". О чём спорить?

И на самом деле: "Мы в ответе перед теми, кто создал много лет назад Союз писателей России, и не имеем права допустить, чтобы эта уникальная, важная для страны организация погибла".

Право на жизнь

Алексей Касмынин

19 сентября 2013 0

Культура

Спасенные работы Алексея Гинтовта

В Москве открылась выставка Алексея Беляева-Гинтовта. Она проходит в стенах "Крокин галереи", которую не так-то просто отыскать. Эта площадка находится внутри многоэтажного дома в Климентовском переулке, прямо у выхода из метро "Третьяковская". Выставка носит название "Жест" и его можно назвать экскурсом в историю развития визуального метода Беляева-Гинтовта.

"Жест" - определённо не ретроспектива. Большинство работ, развешенных в нескольких комнатах с белыми стенами, никто никогда не видел. Да и по замыслу автора они должны были быть рано или поздно уничтожены, сожжены в жерле творческой доменной печи, которая полыхала в конце 80-х. О судьбе их собратьев отрывками повествует фильм, смонтированный из старых оцифрованных видеохроник. Там видно, как листы, покрытые отпечатками, висят на Крымском мосту ненастным июньским вечером. Понятное дело, что их никто оттуда не снял, и в скором времени все они погибли.

Отпечаток прочно лежит в фундаменте творческого метода Беляева-Гинтовта. Это может быть след от специально созданной печати, принт некой текстуры, например, тканевой, или, как в случае большинства работ выставки, память о жестах рук, сохранённая краской. Фиксация жеста на плоскости - "ручная печать". Эти работы не страдают от излишней эстетизации. Скорее, в каком-то роде они отрицают её, отрицают процесс длительного, старческого нанесения тончайших штрихов, по миллиметру заполняющих пространство белого листа. Беляев-Гинтовт периода "ручной печати" действовал, как Александр Македонский, словно против него сражалось само время, и продвигаться вглубь вражеских территорий нужно было, подобно алмазному резаку.

Эти листы множились, как инфекция в чаше Петри. Могло случиться так, что за один день их появлялся десяток и более. Они складывались и образовывали огромные столбы бумаги. А потом выволакивались на улицу, как лишняя память, где сжигались. Сам Беляев-Гинтовт говорит, что наполнение выставки - чудом уцелевшие ошмётки эпохи восьмидесятых, эпохи, когда художник переживал трансформацию из интерпретатора реальности - в демиурга, и жил в доме на Кропоткинской в семикомнатной дворянской квартире с видом на Кремль. В те годы фиксирование жеста превратилось для него в средство интуитивного познания мира.