Газета Завтра 38 (1190 2016)

В-третьих, в обстановке разгорающейся "гибридной войны" Запада против России народное мнение оказалось абсолютно адекватным. Прозападная "агентура влияния", вольная или невольная, была отвергнута во всех регионах РФ.

В-четвёртых, сами левые оппозиционные партии очень странно вели свою кампанию, практически не выводя на первое место грядущие социальные и финансово-экономические проблемы, с которыми всем нам придётся столкнуться.

Наконец, в-пятых, в пропагандистской кампании власти — как федеральные, так и региональные, на местах — в полном объёме использовали традиционные советские штампы "трудовых побед", открытия школ, строительства мостов и прокладывания дорог.

Всё вышеперечисленное дало искомый результат, хотя возможны были и дополнительные факторы, о которых постараемся сказать позже. Сейчас же важно понять, как и в каком направлении будет развиваться внутриполитическая динамика в ближайшей и среднесрочной перспективе.

Первое, что приходит на ум: состоявшийся триумф "Единой России" означает консервацию действующей политической и социально-экономической системы. Но это наверняка не так, поскольку без перемен, которые укрепляли бы внутренние позиции "партии власти" и решали бы нарастающие проблемы, обойтись уже не удастся. Будет этот "новый курс" осуществлять действующее правительство во главе с Дмитрием Медведевым или же кабинет министров и его глава окажутся совсем другими — вопрос пока остаётся открытым.

Учитывая всё вышесказанное, а также то, насколько предсказуемыми и "беспроблемными" для российской "властной вертикали" оказались нынешние парламентские выборы, наверное, самое время поговорить о метафизике современной представительской демократии. Тем более что в США, напротив, страсти вокруг избрания 45-го президента этой страны бурлят настолько сильно, что буквально выплёскиваются за национальные границы по всему миру.

"Политика — отражение экономики" — данный тезис считается аксиомой со времён даже не Маркса, а Гоббса и Ко.

Но так ли это? Ведь если с данной точки зрения посмотреть на российские "тишь и гладь" сравнительно с американскими бурями, то неизбежно придётся сделать вывод, что российская экономика является более устойчивой, в обществе сложился определённый если не консенсус, то общий вектор ценностей, который определяет поведение подавляющего большинства граждан, зато в американском социуме налицо кризис, если не катастрофа.

Официальная статистика говорит, что ничего подобного не происходит: в США наблюдается пусть незначительный, но экономический рост, а Россия вот уже третий год (если считать по месяцам) находится в состоянии рецессии. Уровень социального и регионального неравенства в двух этих странах вполне сопоставим, притом что средний доход жителя США примерно втрое превышает аналогичный российский показатель. В чём же дело?

Дело, видимо, в общественных ожиданиях. После "шока 90-х" большинство граждан России полагает, что ничего худшего с ними случиться не может и не должно, ситуация в экономике после двух лет санкций со стороны "коллективного Запада" во главе с США эту уверенность вроде бы подтверждает. Короче — "пережили голод, переживём и изобилие". При этом "интерес" внутрироссийских элит заключается уже не в "первоначальном накоплении капитала", а в сохранении имеющихся активов власти и собственности. Угроза которым исходит не столько "снизу", сколько "со стороны" — от переживающего системный кризис и отчаянно нуждающегося в новых "внеэкономических" поступлениях "коллективного Запада". И чем сильнее чувствуют себя эти элитные группы, тем меньшей долей суверенных ресурсов страны они готовы в какой-либо форме (включая поддержку лимитрофных экономик Прибалтики и Украины) делиться со своими западными "партнёрами". Более того, постепенно делаются всё более частые и масштабные попытки расширить "зону влияния" за пределы национальных границ (Крым, Сирия), что теми же западными "партнёрами" трактуется как "агрессия".

Для большинства населения Российской Федерации данный политический тренд не приносит каких-либо прямых экономических дивидендов, однако выступает гарантией, что "верхи" будут вынуждены делиться с "низами" всё-таки "по справедливости", а не "по понятиям", поскольку теперь их интересы хотя бы частично совпадают — по крайней мере, в сфере противостояния внешним угрозам.

В США же ситуация принципиально противоположная. Кризисный шок, подобный российским "лихим девяностым", "глобальному лидеру" только предстоит. И судя по всем признакам, этот шок окажется намного более глубоким и болезненным, чем в Советском Союзе 25 лет назад. Причём одной из важнейших составляющих этого шока выступает отсутствие для США какого-либо внешнего ориентира, такого "центра силы", на который бы они могли опереться для выхода из кризиса, поскольку таким центром на протяжении почти целого столетия являлись они сами.