Газета Завтра 385 (16 2001)

Морская символика пронизывает христианское мировоззрение, где храм делится на "нефы" (т. е. корабли). Сама Церковь — корабль в бушующем житейском море, спасение олицетворяют с якорем, Христа называют Кормчим, а гавань связывают с тишиной. Помните, у Языкова: "Там, за далью непогоды, Есть Блаженная страна: Не темнеют неба своды, Не проходит тишина". Вера в особую миссию моряков на земле, и прежде всего русских моряков, находит неожиданный отклик в простых и чистых душах. Священник Александр Мороз в одной из своих невыдуманных новелл, опубликованных в литературном журнале "Роман-журнал — XXI век" (№ 4, 1999 г.), приводит следующий случай.

"Как-то на одном из приходов, на котором Бог судил служить, довелось мне встретиться с интересной женщиной. Звали ее Пелагия, лет ей было около семидесяти, сама она была женщина крупная и еще крепкая.

Во время панихиды Пелагия непременно подходила к кануну и помогала петь священнику. Голос был у нее зычный, и пела она довольно-таки правильно. Только в одном месте я не мог разобрать слов. По требнику нужно было петь: "Бог явился человекам плотски" (что означало — во плоти), а она пела в это время что-то непонятное. Наконец я не выдержал и спросил ее:

— Пелагия, как ты там поешь?

— Пою, как полагается, — ответила она.

— А все же как?

— Как, как. А то сами не знаете: "Бог явился человекам флотским".

— Да не флотским, а плотски, — исправил я.

— Ну ты, батюшка, брось над старым человеком смеяться. Я так уже пятьдесят лет пою. И точно знаю, что флотским. И муж у меня моряком был. Флотские — они самые достойные люди, кому, как не им, мог Господь явиться?

Аргумент был убийственным, и спорить было действительно незачем. Так до конца своей жизни Пелагия на панихиде и пела о достойных флотских людях, которым явился Господь. Быть может, она не так уж и ошиблась, ведь явился же Христос рыбакам и сделал их своими апостолами, а они по всему были люди флотские".

ЦАРЬ — ИСАПОСТОЛ — АДМИРАЛ

Имя одного из этих флотских носил царь Петр и его же именем назвал столицу свою, которую Достоевский назовет "самым мистическим городом в мире", — городом Троицы. В мае после морского боя и захвата двух шведских судов и Петр, и поручик-преображенец Меньшиков награждаются орденом Андрея Первозванного. Через четыре месяца, уже осенью 1703 года, Петр закладывает храм Пресвятой Троицы, ставший любимым собором царя. Здесь он два-три раза в неделю читал Апостол и пел, стоя на клиросе, вместе с прочими певчими дьяками.

Над храмом возвышалась колокольня с курантами, снятыми с московской Сухаревой башни, которые каждые четверть часа играли "Господи помилуй". Особенно дорожили прихожане реликвиями, сработанными самим царем Петром: резного мрамора образ Благовещения, паникадило из слоновой кости, коробочка для ладана и бывшее с царем в Азовском походе стрелецкое знамя. (Храм Троицы был в 1933 году закрыт и через два месяца снесен.)

Духовником царя Петра был иеромонах Иов, основатель Голгофо-Распятского скита в Соловецкой обители, — строгий аскет и прозорливец. Там, в Соловках, повелением Петра был воздвигнут иконостас в главном храме Преображения Господня, еще во время его первого приезда на Белое море в 1697 году. Церковь на Заячьем острове Соловецкого монастыря была срублена по повелению Государеву в 1702 году. В Москве он возвел собор Петра и Павла по своим собственным чертежам. В 1690 году царь возобновил храм в Высоко-Петровском мужском монастыре в Москве во имя святого Петра и возвел новый храм над усыпальницей братьев его матери, бояр Афпанасия и Ивана Нарышкиных, зверски поднятых на копья стрельцами на глазах десятилетнего Петра. Одуревшие от крови стрельцы при мальчике-царе разрубили тела его любимых дядьев на куски и топтали их ногами. Епископ Митрофаний Воронежский был свидетелем этого ужаса, и до конца дней жалел и оправдывал Петра. Неудивительно, что он лично рубил головы стрельцам, чтобы забыть эти кровавые сцены, после которых он не мог всю жизнь избавиться от тика и спазм. Только чудом он сам тогда не оказался на копьях изуверов. Царь возобновил Перекомский монастырь на Ильмень-озере, под стенами которого он избавился от гибели при буре.

Петр "жертвенно посвятил себя царственному служению", и жизнь его была полна сражений, бурь, опасностей и нечеловеческих перегрузок. Самым тяжким была ордынская косность общества. Даже его кутежи и непристойные забавы были формой юродства и инстинктивной жаждой снять чудовищные перегрузки. Петр был воинствующим православным церковником и особое внимание уделял миссионерству. Он говорил не раз Патриарху Адриану: "Надобно промыслить, чтобы и православные христиане, и зловерцы-татары, мордва, черемисы и другие — познали Господа и закон Его".

Петру сопутствовал во всех походах Образ Сергия Радонежского, писанный на гробовой доске Святого игумена земли русской.