Газета Завтра 385 (16 2001)

Петр прибыл в Смоленск карать мятежных стрельцов. Игуменья Вознесенского женского монастыря Марфа погасила гнев царя и добилась помилования стрельцов. Петр остыл и в благодарность игуменье построил церковь в ее монастыре. Над могилой любимой сестры, царевны Натальи Алексеевны, царь Петр в 1718 году возвел в Троицко-Сергиевой лавре церковь Воскресения Св. Лазаря. Он же восстановил разоренную шведами Валаамскую обитель после ста лет запустения. Покорив Ригу, царь в заколоченном католическом храме Св. Марии Магдалины открыл собор во имя Св. Алексея человека Божия в память своего отца, которого чтил. Близ Твери, в Усть-Желтиковском монастыре, где был в заточении царевич Алексей, Петр, скорбя о судьбе сына, открыл церковь во имя святителя Алексия, чем открыл незаживающую отцовскую рану православного сердца.

Будущий Фридрих Великий не замышлял ничего против отца и королевства, а только по легкомыслию и под влиянием французов бежал юношей из дома в поисках приключений. Его за это в Пруссии ожидала неминуемая плаха. Наследника спасло стечение обстоятельств. Замыслы Алексея против отца-помазанника и царства были ужасны. В любом европейском государстве его ожидала бы публичная казнь.

В память победы при Гангуте царь в 1718 году воздвиг в Петербурге церковь Св. Пантелеймона, а в честь Полтавы там же поставил храм Св. Симеона.

Петр любил епископа Митрофания Воронежского, и в 1703 году приехал на его похороны. Там, в Успенском соборе Воронежа, он любил петь на клиросе. Царь одаривал множество церквей утварью, иконами и деньгами. На все военные корабли Петр назначил иеромонахов. Царь в Париже в русской церкви читал Апостола и пел на клиросе. Царь-труженик, искавший верфи, домны, мануфактуры, обсерватории, книги, любивший жизнь деятельную и созидательную, сразу же засек всю позолоченную нечистоту Парижа и сказал, что этот город не надо даже завоевывать, ибо он захлебнется в собственной мерзости.

Блеск парижского общества не обманул духовно прозорливого молодого царя. Но, увы, ни в этом, ни в других отношениях к Европе русские дворяне не проявили верности петровским заветам. Если коротко, то все основные беды России до сегодняшнего дня, все без единого исключения, проистекают от того, что русское общество не жило по предначертаниям Петра Великого. Они два столетия спускали русские богатства в Париже, а кончили жалкими "русскими сезонами" изгнанников. Царь мечтал видеть их мореходами, инженерами, государственными мужами, банкирами и миссионерами, а они стали балерунами, богемщиками, изломанными интеллигентами, повальными атеистами, назвав свою немощь "серебряным веком". До конца верны Петру остались военные, и особенно флотские офицеры, но и они утратили наступательный дух Преобразователя-Помазанника.

Петр надеялся, что в России с глубоким смыслом будут произносить всегда Флот и Армия, и никогда Армия и Флот. Но этого не случилось, даже когда к двум видам вооруженных сил прибавился еще один Флот — Воздушный. Увы, сапоги затоптали и Воздушный флот. Выправить перекос в пользу Флотов — теперь вопрос бытия России.

13 июля 1722 года Император Петр Великий собственноручно написал указ о возведении в Морской слободе Кронштадта, в главной крепости Святой Руси — храма во имя Богоявления Господня, и сам же выбрал место под собор. Строить стали после смерти Преобразователя и освятили деревянный храм 24 мая 1731 года. Инерция духовная, заданная Помазанником-моряком, оказалась выше даже невиданной косности и казнокрадства. На внутреннюю отделку все моряки Кронштадтского порта и крепости выделяли по копейке с рубля из денежного довольствия.

Верхнюю площадку амвона выполнили в храме в виде компаса, румбы коего были изготовлены из разных пород дерева. В центре компаса изобразили корабль под парусами при всех пушках. Так пробила себе путь новая икона Святой Руси, которая всегда была Морской Русью со времен Андрея Первозванного. В Кронштадтском храме Богоявления хранились реликвии Петра: золотой крест ордена Андрея Первозванного в белом медальоне из слоновой кости в рамке из бамбукового дерева. Медальон и рамка были сработаны царем Петром собственноручно. Реликвия хранилась вместе с Андреевской лентой Петра.

Позже, в октябре 1901 года, настоятель Андреевского собора протоиерей Иван Сергиев (Кронштадтский) отслужит молебен на Якорной площади при основании Кронштадтского Морского собора в присутствии Императора Николая II, коменданта Кронштадтского порта вице-адмирала С. О. Макарова, и всех экипажей и учебных команд — всего 14 тысяч человек.