Газета Завтра 394 (25 2001)

Вот такого рода сложнейшую комбинацию учений, комбинацию сил и средств сегодня мы в состоянии осуществить?

В.К. Александр Андреевич, да не просто в состоянии, мы все это регулярно проводим. Вы вспоминаете далекие годы, а для нас это не воспоминания, а обычная работа каждого флота, его ежегодная проверка. Буквально на прошлой неделе мы завершили большие учения на Северном флоте. На них специально прилетели выпускники академии Генерального штаба, чтобы будущие командующие наглядно увидели, что могут наши флоты...

Атаки авианосных групп, поиски и уничтожения подводных лодок, отражение морских десантов и высадка своих десантов — все это боевая учеба, которую мы проводим постоянно. И, конечно, с полным использованием боевой техники. И хотя каждый такой выход в море очень дорогостоящее дело, но это наша морская работа, и все флоты ее, в соответствии со своими курсами и задачами, проводят.

Как вы думаете, почему до сегодняшнего дня у российских берегов от Балтийского до Тихоокеанского, через Северный полюс натовцами всеми имеющимися средствами ведется разведка?

Да потому, что им крайне важно знать, чем мы занимаемся. Что отрабатываем, к чему готовимся. Они нас очень всерьез воспринимают. И не зря. Наши моряки достаточно регулярно ставят натовцев на место. Совсем недавно наша многоцелевая атомная лодка достаточно долгое время осуществляла слежение за американской АПЛ класса "Los Angeles", и американцы лишь после прекращения задачи сообразили, что были у нас в прицеле. Занимаются наши моряки, занимаются.

А.П. А что у нас с берегом? У нас на Севере были созданы и построены уникальные военно-морские базы. Их названия были, как пароли, — Гремиха, Гаджиево, В каком они состоянии сейчас?

В.К. Базы мы почти все сохранили. Есть, конечно, объекты, откуда мы сегодня ушли, но это не значит, что там теперь пустыня. Просто сил флота там сегодня нет, и они переданы гражданской власти. В других местах мы постарались оставить различные оперативные структуры управления, тыловые подразделения и части, которые поддерживают инфраструктуру.

Большинство баз сохранено, хотя многие из них и не имеют у своих причалов боевых кораблей. Но флот их строил, флот из развивал, флот надеется туда вернуться — и, значит, они еще пригодятся.

А.П. Владимир Иванович, вы уже несколько раз подчеркнули, что сегодня на море уже нет того противостояния, которое было еще десять лет назад. Но, тем не менее, угрозы остаются. Натовские субмарины то и дело вторгаются в наши акватории, натовские флоты проводят учения у самых наших границ, как вы уже сказали, ведется постоянная разведка. Какие угрозы с мировых акваторий ощущает флот? Какие есть потенциальные опасности, на которые мы должны реагировать? Что такое сейчас борьба в Мировом океане?

В.К. Мы в начале разговора упомянули, что во многом будущее России будет определяться морем. Море — это огромная кладовая ресурсов. И биологических, и сырьевых. Сегодня на наших шельфах, в нашей экономической зоне разведаны богатейшие залежи полезных ископаемых, нефти и газа. К сожалению, страна пока не имеет экономических возможностей начать их промышленную разработку. Это дело будущего, но защитить эти ресурсы, быть гарантом их неприкосновенности — это дело флота. Военно-морская мощь державы — это прекрасное подспорье для любых переговоров.

Сегодня дипломаты и политики ведут сложнейшие переговоры об определении морских границ России и границ наших экономических зон. Ведь после распада Союза у нас только на Северном Ледовитом океане нет с соседями каких-то спорных вопросов. А возьмите то же Каспийское море. Где раньше было два государства, там сегодня их уже пять. И пока нет документа, определяющего их море-хозяйственную деятельность. И почти такое же положение на Балтике, на Черном море, на Дальнем Востоке.

Разрешение всех этих спорных вопросов, конечно же, — первейшая задача политиков, но в определенных обстоятельствах к этим процессам может быть привлечен и Военно-Морской Флот. Не как слепая сила, но как серьезный аргумент…