Ресурс, который сдерживает терроризм Голема, — культурные (этические) ограничения на количество крови. Нанося политически эффективный удар по явно невинным (а другого в таком положении и быть не может), США снимают этические ограничения и побуждают взяться за дело новые контингенты возмущенных людей. Пока что никакие из антиамериканских сил не перешли порога и не стали совершать актов тотальной технологической войны, от которой США защититься в принципе не смогут. Но напряжение близко к критическому. Победителей в такой войне не будет, как и вообще их не бывает в кровной мести.
В зону этих грядущих разрядов всеми силами стараются втянуть Россию. Ее уничтожение состоится, если США смогут расколоть извечный союз и потаенное тысячелетнее соглашение славян и тюрок, на котором и стала Россия. К нашему несчастью, нынешний политический режим в России, как ни старается пройти по краешку пропасти В. Путин, в общем вынужден занимать проамериканскую позицию. На шее у него удавка внешнего долга, в сейфах ЦРУ — документы о коррупции и преступлениях нашей "элиты". В западных колледжах — дети и внуки, уже не способные есть русский хлеб. Повлиять на курс наших правителей мы пока не можем. Но одно дело, если Россию заставят стать подневольным пособником США в его безумной войне цивилизаций, и совсем другое — если мы, простые люди, примем их мораль и оправдаем эту войну.
Судьба самой России сегодня зависит от того, сумеет ли каждый из нас восстановить душевную ясность и не пойти с нынешнего распутья за блуждающими огнями западного неоязычества.
[guestbook _new_gstb]
"; y+="
24 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--zavtra@zavtra.ru
5[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
Андрей Фефелов КУРСКИЙ КРЕСТ
Осенние сумерки снизошли на холмистый город. Составленный из кусочков ветхой купеческой застройки, островков густой темной зелени и в некоторых местах сложенный из массивных терминалов ампирных зданий эпохи Сталина, он, как всякий старинный русский центр, напоминает древнюю, кое-где осыпавшуюся, подновленную или исправленную мозаику.
Находясь на высоком холме у белокаменной ограды Троицкой церкви, что стоит за речкой Кур, можно почувствовать, как вершит свой трудный путь в веках славный город Курск, с самим именем которого так много связано в давней и самой новейшей истории России.
Вижу, как в наступившей полутьме зарождаются лампадами городские огни. Таинственно светятся трамваи, застывшие на блестящих от дождя улицах. Транспорт уступает дорогу великому шествию, которое движется по Московскому тракту от загородной Святой обители — Коренной пустыни — сюда, к величественному подсвеченному порталу восстановленного Большого Знаменского собора.
Меркнущее небо, дождливое и хладное, несет на себе причудливые тени лохматых, клубящихся туч. Многотысячный Крестный ход степенно продвигается по широкому проспекту, мерно покачиваются тяжелые хоругви, в гуще народа искрятся праздничные уборы духовенства… Возникает мысль: творящееся действо каким-то таинственным образом связано с тем, что происходит в далеком, кипящем, как это небо, Баренцевом море.