Газета Завтра 419 (50 2001)

Так обстоит дело с любительницей ночных клубов. И она, конечно, пока не одинока. Вот, скажем, Владимир Posner, отпрыск одного из "Серапионовых братьев", уроженец Парижа, воспитанник Нью-Йорка. Ведь не так давно как гневно поносил он свою вторую родину, США, весь Запад и как пылко нахваливал Советский Союз, коммунизм и советскую власть: "Что поражает в Америке, так это богатство. Поразительное богатство! И вместе с тем — страшная нищета. Покосившиеся, с выбитыми стеклами дома, вонь в них такая, что тебя выворачивает буквально наизнанку. Это как будто совершенно другой мир, другая планета. Но богачам начхать, что там живут люди... Бедные в Америке едят продукты, в которых нет никаких витаминов, но масса химии. Поэтому так много нездорово толстых людей. Там даже есть магазины, которые так и называются "Натуральные продукты". Туда ходят только богатые. В Америке такой день, когда все могут купить всё, не наступит никогда. И начинаешь понимать ненависть и безысходность, которые испытывают люди, живущие в такой нищете. А мы в СССР ставим перед собой задачу сделать так, чтобы все могли иметь всё, причем одинаковое по качеству". Каждое слово тут — сущая правда, и сказано это было в 1986 году в "Аргументах и фактах" (№ 38), выходивших тиражом в 24 миллиона экземпляров. Тогда Posner стремился как можно глубже и основательней внедриться в советскую журналистику...

Как я уже упоминал, Владимир Соломонович Познер, автор пьесы "Ученье свет — неученье тьма", входил в литературную группу "Серапионовы братья". Вспоминая выступление Маяковского на одном литературном вечере в 1920 году, Чуковский записал в дневнике: "Не забуду маленького, черненького Познера, который отшибал свои детские ладошки..." А читал-то Маяковский поэму "Сто пятьдесят миллионов". Там нарисована картина грандиозной битвы русского Ивана с американским президентом Вудро Вильсоном. Иван является и говорит:

Эй, Вудро,

хошь моей крови ведро?

Тому, конечно, захотелось. И началась битва...

Вот чему бешено аплодировал, не жалея ладошек, маленький, черненький Познер в 1920 году. После вечера, пишет Чуковский, они сидели с Маяковским за одним столиком, и зашел разговор о композиторе Артуре Лурье, который в Москве "жил себе по-комиссарски", ну вроде Троцкого, а в Петрограде бедствовала его жена, и поэт сказал: "Сволочь. Всякое лурьё лезет в комиссары, никакого житья нет от этого лурья!" Да, так и сказал. А ведь где-то рядом зыркала глазками его бдительная Лиличка...

Но это к слову, а главное, хочется напомнить, что у "Серапионовых братьев" было заведено при встрече вместо "Здравствуй" говорить друг другу: "Писать книги, брат, очень трудно!" Как жаль, что Владимир Соломонович, коммунист и русофил, как видим, не заставил сыночка прочитать свою пьесу "Ученье — свет, неученье — тьма" и не внушил ему девиз "серапионов". В самом деле, прошло всего три года со времени его приведенных выше проклятий и восторгов, а Posner с великой легкостью уже накатал книгу "Прощание с иллюзиями". Оказывается, зловонные трущобы в Америке, химическая курятина для бедняков, болезненные СШАанские толстяки, ненависть к богачам, как и забота Советской власти о благосостоянии народа, — всё это иллюзии, с которыми под руководством Бурбулиса пора распрощаться.

Теперь прошло уже пятнадцать лет. И Posner давно видит американский кошмар в своём очередном месте пребывания — в России. Видит такое же богатство, такую же нищету, такое же безразличие, даже хакамадское презрение, чубайсовскую ненависть богачей к нищим, и такую же ненависть нищих к богачам, но это его уже ничуть не колышет.

А тогда, в 86-м, продолжал так: "Дать человеческий образ жизни всем — с этой задачей, — говорит американский экономист Гэлбрейт, — пока ни одно общество не справилось. Так вот, я считаю, что наше советское общество всё-таки подходит к этому, а американское и не ставит себе такой задачи". Каково! Он бесстрашно вступал в спор со знаменитым американским экономистом, опровергал его и отстаивал то, что провозглашали еще Маркс и Ленин.

Наконец: "У сегодняшней Америки нет того, что я считаю главным — будущего. Не люблю патетики, но скажу, что верю в коммунизм, хотя и не знаю, когда мы его построим. Но я по себе знаю, что эта цель — коммунизм — даёт надежду, настоящую, человеческую. А там, в Америке, капитализм никакой надежды не даёт". Смотрите, оказывается, Posner был не только певцом коммунизма, но и считал себя его строителем. И как Вильсон готов был придавить солнце и России и солнце коммунизм собственным задом, так Posner тогда — защищать их. Во всяком случае он аплодировал коммунизму, отбивая ладошки.