Газета Завтра 42 (1194 2016)

Овсянников приказывает срочно сворачивать станцию, но машины не заводятся — воду-то слили. А где возьмёшь кипятку? Погрузили всё на полуторку, стали толкать. Немцы всё же обнаружили нас, открыли огонь. С полкилометра протащили на себе машину по глубокому снегу. Разведчики выручили — отыскали где-то лошадь. Станцию перенесли на дровни. И вовремя — мина угодила прямо в машину. Короче говоря, станцию нам удалось спасти. К рассвету вернулись на старую позицию. Я — босиком. Валенки бросил. Снега было по пузо, все ноги стер. Но это так, к слову. Вспомнилось вдруг.

Потом отдыхали, приводили себя и технику в порядок. На вторые сутки, уже к вечеру, смотрю: идёт Солженицын, а с ним два офицера СМЕРШа.

— Как вы догадались, что из СМЕРШа?

— Так они представились. А потом спросили: кто старший? Отвечаю, что пока я (офицеры ушли куда-то). Они говорят: "Выделите, старшина, двух человек для сопровождения капитана Солженицына в штаб бригады". "Есть", — отвечаю. Назначил связиста рядового Галкина и ещё одного бойца, не помню фамилию, откуда-то с Белоруссии. Тут же они все и ушли. Помню, обратил внимание на Солженицына. Он был без пистолета. В руках — неизменный чёрный портфель.

Я Мише Галкину перед уходом шепнул: посмотри, мол, что с комбатом будет. Через час сопровождающие вернулись. Я — к Мише: ну что? Сдали, говорит, в штаб. А потом видели, как он шёл по коридору уже без ремня и погон.

— Вернемся к главе "Арест". Солженицын, в частности, пишет: "Комбриг вызвал меня на командный пункт, спросил зачем-то мой пистолет, я отдал, не подозревая никакого лукавства, — и вдруг из напряжённой неподвижной в углу офицерской свиты выбежали двое контрразведчиков, в несколько прыжков пересекли комнату и, четырьмя руками одновременно хватаясь за звёздочку на шапке, за погоны, за ремень, за полевую сумку, драматически закричали:

— Вы — арестованы!"

Откровенно говоря, когда я читал этот эпизод, он вызвал у меня недоумение: зачем контрразведчикам хвататься за звёздочку на шапке? И разве можно одновременно четырьмя руками ухватить пять предметов? Я пришел тогда к выводу, что эта ситуация выписана так намеренно. Гротескно, с издёвкой. Теперь же, исходя из вашего рассказа, выходит, что арестовали Солженицына совсем не на командном пункте. А в штаб бригады он был сопровожден уже без пистолета?

— Именно так. Но это ещё не все, если можно так выразиться, неточности. Чуть ниже Солженицын пишет, что за десять дней до ареста он вывел из "мешка", где оставались огневой дивизион и двенадцать тяжёлых орудий, почти что целой свою разведбатарею. Я вам рассказывал, как было дело. Он загнал свою батарею в этот "мешок", а сам смылся. И не через десять дней после той заварушки его арестовали, а на следующий день.

— Больше вы не встречались со своим комбатом?

— Нет. В бригаде говорили, что за измену Родине его сначала приговорили к расстрелу, а потом заменили 10 годами лагерей. А комбатом был назначен капитан Овсянников.

Предатели и лжецы

Предатели и лжецы

Евгений Спицын

нобелевский лауреат Солженицын как зеркало отечественного либерализма

Стихотворение, красовавшееся на груди чучела Солженицына, висевшего на заборе музея ГУЛАГа, — не шедевр поэтического искусства. Однако всё, что там сказано, — правда. И музей — предательский, и Солженицын — предатель.

Воистину, предатель никогда не назовётся Иудой. Люди, предавшие страну, когда-то присягнувшие партии, а потом её предавшие — любят Солженицына, почитают его как гуру, нуждаются в нём, как в воздухе, ибо для них он — та "совесть", которая оправдывает и возвеличивает их измену. Рядом с Солженицыным не страшно чувствовать себя предателем. Тем более, что и власть, как на Западе, так и в нашей стране — не подводит, поддерживает.

Пока все они тесно сплочены, плечо к плечу, держатся монолитом. Под боком козырем — Нобелевская премия, якобы за литературу, поддержка главы государства, распорядившегося изучать в школе произведения Солженицына.

О какой школьной программе может идти речь, когда даже не каждый взрослый образованный человек сможет прочитать сочинения Солженицына, где совершенно безобразный язык перемежается чередой выдуманных терминов, уродливых неологизмов?! Никакого отношения к развитию классического литературного языка "словечки" Солженицына не имеют.

Впрочем, какова форма, таково и содержание. Книги Солженицына — это сознательно собранная, отобранная самая мерзкая грязь про СССР, помои в прямом смысле этого слова. Цель их написания совершенно очевидна — опорочить советский строй, представить Советскую Россию как исчадие ада, империю зла. Более того, солженицынская ложь публиковалась под вывеской русского национального патриотизма, монархизма, возвращения к истокам. Таким образом, и святыни монархизма были опятнаны этим господином.