Газета Завтра 420 (51 2001)

Упоминание об иранском аятолле здесь не случайно. Дело в том, что борьба радикального Хекматиара с более умеренным кабульским правительством Раббани, предшественником нынешнего Северного альянса, имеет аналогом противостояние двух фракций в руководстве Ирана. В 1979 году большая часть духовенства выступила с гораздо более умеренных, нежели Хомейни, позиций, и именно эту умеренную фракцию представляет находящийся ныне у власти президент Хатами. Также официальный Тегеран оказывает весьма существенную помощь Северному альянсу, в то время как "радикал" Хекматиар фактически находится в иранской столице под домашним арестом и ему не дают возможности выехать на родину. (Интересно, что еще один радикал — шеф сил безопасности "Хезболлах" Имад Мугния — после сентябрьских событий был насильно выдворен из Ирана). В то же время сторонники "жесткого курса" покойного аятоллы симпатизируют именно Хекматиару и даже талибам.

Таким образом, для Афганистана можно выделить два исламских проекта: радикальный (Хекматиар) и умеренный (Раббани). Оба корнями уходят в Тегеран, отчасти в финансовом, но более всего в идеологическом плане.

Радикальный проект является частью концепции исламской революции, связанной с именем Хомейни в Иране, который смог реализовать свои идеи на практике, и с Маудуди в Пакистане, который, в отличие от своего иранского единомышленника, такой возможностью воспользоваться не сумел. Однако после Маудуди осталась революционная идеология и базирующаяся на ней партия — Джамиат-и Ислами. Как раз эта партия оказывала влияние на политику Пакистана при генерале Зия уль-Хаке, и при поддержке как партии, так и генерала возникла Исламская партия Хекматиара. Как в свое время Маудуди выступал за единое индо-пакистанское исламское государство, отказываясь признавать Пакистан сам по себе, так и Хекматиар выступает за конфедерацию Пакистана и Афганистана. Напротив, Раббани пока ограничивается внутренними делами своей страны, подобно "умеренным" в Тегеране.

Таким образом, если мы хотим разобраться с идеологическими спорами лидеров Афганистана, нам следует более внимательно отнестись к подобным спорам в Иране. Официальная идеология Ирана претерпела за девяностые годы серию изменений. Сначала "экспорт революции" стал пониматься как "экспорт культурной революции", а затем речь зашла уже о "диалоге цивилизаций" (название популярной книги Хатами). В рамках этого "диалога" возникает идея Иранской Ассамблеи, призванной создать содружество родственных персам народов. Следует заметить, что здесь мало чего собственно исламского (равно как и в схожем турецком проекте "Великого Турана") и тем более революционного, поскольку ислам, признавая одну нацию — исламскую умму, негативно относится к паниранизмам и пантуранизмам. Скорее корни паниранизма надо искать в недавнем шахском прошлом, многое из которого в ходе нынешней "иранской перестройки" реанимируется.

Паниранизм, очевидно, будет следующей государственной доктриной Ирана, после того как доктрина революции окончательно себя исчерпает. Надо полагать, что и в Кабуле в случае прихода к власти Раббани паниранизм займет со временем свое место, скорее всего, в виде локального варианта — "Великого Таджикистана". Кстати, создание "Великого Таджикистана" было идеей фикс покойного генерала Масуда, которого обуревала мысль об объединении Северного Афганистана, Таджикистана и районов Самарканда и Бухары.

Недавно мулла Омар назвал правительство Северного альянса фашистским — за этими абсурдными на первый взгляд словами кроется действительно любопытная логика. Если "Великий Таджикистан" — звено в проекте Иранской ассамблеи, базирующейся на паниранизме, который, в свою очередь, являлся господствующей идеологией шахского режима, то надо вспомнить 1941 год, когда СССР и Великобритания ввели свои войска в Иран, чтобы свергнуть шаха, сотрудничавшего с Гитлером. Надо вспомнить, как шахи апеллировали к "арийскому прошлому", включая сюда и название династии по имени древних парфянских царей, и переименование населенных пунктов, и реформу языка, и празднование 2500-летия Ахеменидов, и возрождение зороастризма. Наконец, нельзя забывать, что в дореволюционном Иране было немало собственно фашистских партий и движений (например, в 1951 года штурмовики одной из организаций сорвали выставку советских товаров), многие из которых пользовались поддержкой властей: так, "Нехзати Мелли" была основана начальником иранского генерального штаба.

Проект "Великий Таджикистан" в рамках Иранской ассамблеи рассчитан, очевидно, на таджиков. Однако для пуштунов — также народа иранской группы — есть своя концепция: "Пуштунистан". Попытка реализации этого проекта зависит от напряженности ирано-пакистанских отношений.