Газета Завтра 433 (11 2002)

С другой стороны, внешнеполитическая и внутриполитическая ситуация стимулировала усиление теоретических дискуссий внутри партии, особенно после смерти Ленина по поводу дальнейшей стратегии развития страны.

Сталин, впрочем как и все его идейные противники внутри партии, был убежден в правоте марксизма, утверждавшего, что развитие империализма и его объективных противоречий с железной неизбежностью ведет к историческому переломному моменту — тотальной мировой войне, в которую окажутся вовлечены все крупнейшие капиталистические державы.

Эта война должна привести либо к всемирной социалистической революции, либо к созданию единого всемирного империалистического государства, которое через определенное время погибнет из-за внутренних противоречий, опять-таки открыв дорогу всемирной революции.

Первая мировая война не разрешила всех глобальных противоречий мирового капиталистического хозяйства. Следовательно, вторая мировая война объективно неминуема. Более того, некоторые марксисты утверждали, что грядущая мировая война должна стать, по сути, продолжением, логическим завершением первой мировой войны.

Отсюда следовало, что в условиях запаздывания пролетарских революций в других странах СССР объективно оказывался в весьма драматической ситуации: крупнейшие капиталистические державы могли договориться друг с другом и затянуть свою историческую агонию за счет Советского Союза и его ресурсов. (Советский системный кризис и развал СССР в 1991 году объективно способствовали временному улучшению ситуации в мировом капиталистическом хозяйстве).

Именно перед Сталиным встала стратегическая задача: каким образом осуществить ускоренную индустриализацию и модернизацию аграрной, мелкобуржуазной страны, с низким культурным уровнем в условиях надвигающейся и неизбежной тотальной, в каком-то смысле эсхатологической войны, при этом избежав наихудшего варианта — объединения внутренних врагов (политических представителей и выдвиженцев бюрократии и мелкобуржуазных слоев) с объективными внешними врагами?

ОПОРНОЙ ТОЧКОЙ ДОЛЖНО БЫЛО СТАТЬ ПРЕЖДЕ ВСЕГО форсированное превращение партии в беспрецедентный "орден меченосцев". Это оказалось весьма непростой задачей, учитывая, что после смерти Ленина партия все больше стала превращаться в дискуссионный клуб. Однако, на самом деле в рамках этих дискуссий речь шла о выборе вариантов развития, и о соответствующем лидерстве тем или иным вариантом.

По сути, борьба с оппозицией стала для Сталина способом выработки стратегии развития страны и одновременно борьбой со стратегическими внутренними врагами — традиционно российской малоподвижной бюрократией и антигосударственнической по своей сути мелкобуржуазной стихией. Иначе говоря, речь шла об ускоренном создании мобилизационного типа государства, способного обеспечить выживание страны и народа в надвигающихся экстремальных условиях глобального кризиса.

Поражение "левой оппозиции" (Троцкого, Зиновьева, Каменева) означало удар по той части советского бюрократического аппарата (ядром которого являлись представители эмигрантского слоя в партии), которая сформировалась за десятилетие советской власти в ожидании "ускорения мировой революции любой ценой".

Поражение "правой оппозиции" (Бухарин, Рыков, Томский) означало удар по той части советского бюрократического аппарата, которая выступала объективно за эфемерную опору государства диктатуры пролетариата на мелкобуржуазные слои города и деревни, недооценивая кризисное развитие внешнеполитического окружения Советского Союза. (На процессе 1938 года Бухарин был вынужден признаться, что внешнеполитические события 30-х годов полностью подтвердили стратегические оценки Сталина, высказанные, в частности, в 1931 году).

В условиях усиления внешней угрозы, и тот и другой путь неминуемо привели бы к военному поражению Советского Союза в грядущей, неизбежной глобальной войне, уничтожению страны и народа.

Однако при этом нельзя забывать, что внутрипартийные и внутриполитические противники Сталина были и до конца оставались бойцами. Они отнюдь не были политическими слюнтяями, дряблыми теоретиками или некими выдающимися гуманистами, как их пытаются сегодня очень часто представить. Они использовали практически все способы в борьбе против Сталина ("Чингисхана", как его называл в 30-е годы Бухарин) и его группировки. Возможно, сталинские противники были и не против идеи "ордена меченосцев", но отнюдь не хотели видеть во главе такого ордена Кобу.

ИМЕННО В ТРИДЦАТЫЕ ГОДЫ, КОГДА ВО ВСЕХ ВЕДУЩИХ странах началась ускоренная подготовка к новой тотальной войне, окончательно сформировался сталинизм как специфическая система советского корпоративизма. Собственно говоря, только этот тип государственного режима и позволил Советскому Союзу выиграть войну 1941-45 годов.