Газета Завтра 435 (13 2002)

Опять же тебя нельзя брать с собой, если иду просто по району. Представь, я пришел к ночному клубу, про который знаю, что там что-то интересное происходит. Я постучу им в дверь, а меня какой-нибудь мордоворот пошлет подальше. Если ты рядом, мне придется развернуться и пойти вон, а потом меня в районе уважать и бояться перестанут. Если б тебя не было, я б ему рыло разбил с ходу, прошел внутрь клуба. Я б такой устроил там праздник и шоу!

Вообще, опер должен быть злым на улице, ни в коем случае не пасовать перед бандитом. Бандит должен бояться."

Записываю все это, хоть и не знаю, правда ли. Эти "полутарантиновские" рассказы никак не вяжутся с моим личным впечатлением от первого дня общения с опером. Может, это все байки, или меня просто разводят, как молодого? Так или иначе, дальше будет видно.

Поднялись в кабинет. Опер расположился за столом, на фоне торжественного плаката с портретами нескольких десятков министров МВД России, СССР и опять России. Предложил мне "кидаться" напротив на стул. Едва успели присесть и ткнуть в розетку вилку от чайника, как позвонили из дежурной части. На нашей территории в одной из квартир напились и дебоширят четыре мужика и женщина. По заявлению их соседки, там есть какое-то оружие. Внизу уже ждет дежурная машина — желтый уазик с синими полосами. Быстро размещаемся в пропахшем бензином салоне, я с третьей попытки захлопываю дверь. Едем.

На месте все спокойно. В указанной квартире все мирно спят пьяным сном, никакого оружия нет и в помине. Ядовитая соседка-бабушка, похожая на ведьму, ворчит. У одного из спящих — день рождения, его испуганная видом вооруженного автоматом патрульного жена показывает его паспорт. Все правда. Время пол-одиннадцатого, по идее еще можно было шуметь. Патруль остается разбираться. Мы спускаемся на лифте, опер злится и тоже ворчит, мол, больше ему делать нечего…

По дороге назад, проезжаем через узкий проезд между частными домами. В проезде стоят чьи-то серые "Жигули". Объехать никак не получится. Выходим и направляемся к дому, возле которого припаркованы "Жигули". Надо попросить, чтобы дали проехать. Калитка оказывается распахнутой настежь. Дверь в дом приоткрыта. В доме застаем живописную картину. Человек пятнадцать очень бедно одетых молдаван сидят на полу, прижавшись к стене. Над ними нависают два парня с ножами, третий обходит молдаван, награждая каждого ударом ноги по лицу или куда попадет. На полу валяются три сторублевых бумажки и ворох “чириков”, маленькая кучка монет. Вся комната перерыта вверх дном, стеклянная посуда разбита, а железные и пластиковые тарелки и кружки просто лежат на дощатом полу. "Грабители" — мальчишки лет по семнадцать, видимо, совершенно неопытные, нас не заметили. Мы успели позвать водителя с автоматом и войти в комнату втроем. Все прекратилось моментально. Оказалось, машина на улице принадлежит трем парням, которые захотели ограбить дом. Им кто-то сказал, что там полно иностранцев, у которых денег немерено. Иностранцы — простые работяги, приехавшие из нищей Молдовы заработать на кусок хлеба. Триста рублей — вот и все, что у них оказалось на всю толпу.

На место вызвали еще одну машину, чтоб всех забрать и проверить у молдаван регистрацию. Наконец, добираемся до райотдела.

В углу под деревянным столом, на котором стоит чайник и сгруппированы строем железные кружки и блестящие рюмки, белая канистра. В ней коньяк. Кто-то подарил на Рождество. На пачке стандартных белых листов режем лимон, наполняем рюмки коньяком. Спрашиваю, что, наверное, такой канистры хватит надолго. "Вряд ли, — отвечает опер, — слишком много народу эту канистру видело". Подтверждая его правоту, в дверь постучали. Вошли сразу трое, деликатно спросив, — "Че за канистра?" За ними целая очередь. Канистры на всех хватит едва ли на пару дней. Звонит телефон, там беспокоится жена опера.

Женам есть о чем беспокоиться. Графика работы у их мужей нет в принципе. На неделе выпадает пара суточных дежурств, все остальные дни — просто рабочие. Выходные получаются только при удачном стечении обстоятельств. Это если бандиты решат все одновременно отдохнуть в один день. Но с ними не договоришься.

Часто опер спит прямо в кабинете, урывая пару-тройку часов, растянувшись на топчане.

По идее оперов должно быть раза в два больше, тогда бы можно было сформировать нормальный график дежурств и распределить город на нормальные секторы. Но за зарплату меньше ста долларов на такую нервную, да еще и опасную работу, мало кто соглашается. В итоге работают все, кто есть.

Самое жуткое, что весь этот некомплект существует на фоне постоянно растущей преступности. Любой советский ветеран милиции ужаснется количеству потенциальных правонарушителей на одного сегодняшнего русского опера. Но ветераны давно поувольнялись, ужасаться некому. Сами опера говорят, что хуже, чем сейчас, все равно не будет, значит, не страшно. Страшно, на самом деле, простым гражданам, защищать которых становится все трудней, и все чаще они оказываются беззащитными перед преступниками.

УСЕКНОВЕНИЕ ГЛАВЫ

Ирина Иващенко