Газета Завтра 439 (17 2002)

Венесуэла, начало 90-х. Большинство населения страны живет в нищете, впрочем, есть и мультимиллионеры. Правительство, в соответствии с рекомендациями МВФ, ликвидирует последние социальные льготы, но не коррупцию. Голодные бунты становятся привычным явлением. Полиция и армия используются для подавления бедняков. Счет убитым идет на тысячи.

А 4 февраля 1992 года подполковник Уго Чавес во главе армейской колонны выдвигается к зданию президентского дворца Мирафлорес с требованием отставки главы государства и образования правительства из числа военных и гражданских лиц, не запятнанных в коррупции. Мятеж подавляется, подполковник и его соратники оказываются за решеткой. Два года тюрем, затем политическая борьба и выборы 1998 года, на которых Чавес получает свыше 80% голосов.

Почему еще так важна несистемность, нестандартность вхождения лидера во власть? Потому что это гарантия, что лидер не станет обычным администратором уже устоявшихся интересов. Интересов, из которых подпитываются многочисленные сменяющие друг друга неразличимые партии, политики, чиновники. Поэтому такие лидеры, как Кастро, Сталин или Чавес, могли быть реформаторами, а многочисленные толпы карьерных начальников — никогда.

Легенды про всемогущие банановые компании, менявшие по-своему желанию латиноамериканских президентов? Так вот, в Венесуэле эти легенды воплотились в аграрно-нефтяной олигархии, которая традиционно спонсировала две ключевые системные партии, периодически тасуя между ними приставку "правящая". И поэтому только не обязанный им Чавес смог по-настоящему пойти на ключевые для страны реформы — аграрную и нефтяную. В рамках первой, за счет крупных плантаторов он наделил землей безземельных крестьян, при этом введя государственное регулирование их использования. Что же касается нефтяной реформы, то в ее рамках Чавес разрешил ключевой вопрос о распределении ресурсной ренты. Соответственно, если раньше государство получало 16%, то президент поднял эту планку до 30%.

Последнее особенно примечательно в контексте России, где до 80% бюджета также имеют сырьевую составляющую. И в то же время сырьевая рента распределяется таким образом, что, по экспертным оценкам, вывоз капитала увеличился за последнее время до 50 миллиардов долларов в год.

Знаменитый флорентийский мыслитель, размышляя над схожими проблемами, говорил, что Правитель опирается либо на немногих, либо на народ. Чавес выбрал опору на Народ...

В свою очередь, Народ, к которому апеллирует Чавес, — это еще один вызов для Соединенных Штатов. Особенно в рамках усиливающихся революционных тенденций в мусульманских странах с проамериканскими режимами, в контексте аргентинского бунта, основа для которого имеется во всех латиноамериканских странах, и, в конечном счете, даже в связи с антиглобализмом, опытом Чиапаса и все большей активностью масс в Европе и самих Соединенных Штатах.

Так что Боливарианская Революция, которую провозгласил Чавес, может стать заразительным примером. Революция, в рамках которой Народ вовлечен в изменения, оказывается перед необходимостью отстаивать их в борьбе с враждебными, всячески оппонирующими переменам "контрреволюционными силами олигархии". И не случайно, что все эти годы отмечены для Венесуэлы постоянной борьбой — кадровой, за отдельные предприятия, структуры и участки власти, борьбой, в конечном счете, даже уличной.

Борьбой во многом парадоксальной, потому что столкновения проходят между антагонистичными кругами, использующими одни и те же знамена — знамена Народа.

Особенно ярко это проявилось во время путча, когда профсоюзы сначала объявили всеобщую забастовку, а после еще и вывели на улицы Каракаса около ста тысяч человек "против Чавеса". После этого появились первые жертвы, кстати, по сведениям действительно независимых источников (в частности, английской Guardian), стрельбу открыла античавесовская городская полиция, и, соответственно, жертвы были именно среди его сторонников. В свою очередь, соответствующие военные круги использовали это как сигнал для реализации пиночетовского варианта. Чавеса избили и перевезли на контролируемую путчистами военную базу. А США в ту же ночь признали новое "правительство" и нового "президента".

Однако, в этот самый обычно победный для путчистов момент Народ, как "движущая сила истории" вновь дал о себе знать. Только на столичные улицы вышло уже более миллиона человек. В результате, генералы-путчисты не сумели удержать армию и силовые структуры от раскола. Народ штурмом отвоевал Мирафлорес. Чавес был освобожден военным десантом и провозгласил начало новой фазы Революции.