Газета Завтра 439 (17 2002)

Присмотритесь к следующим кадрам. Буш объявляет всему миру о существовании "Оси зла". Но разве не странно, что две из трех фигурирующих в этом самом-самом черном списке стран нефтедобывающие — Иран и Ирак. В "самом-самом", потому что есть еще и просто черный список, в котором значится также и Ливия, другой крупный нефтеэкспортер.

При этом на фоне дорогого паблисити "предстоящего освобождения Ирака" как-то затерялись кадры уже идущей хроники. В Йемене, потенциально (по оценкам саудовских специалистов) обладающем крупными нефтяными месторождениями, высадился американский десант "для борьбы с терроризмом".

И практически в то же самое время колумбийское правительство пошло на разрыв мирных договоренностей с контролирующими большую часть территории страны партизанами. (Так официальная Богота отрабатывает выделяемый Вашингтоном в рамках "Плана Колумбия" бюджет.)

Опять же кадры колумбийских военных в пошитой в стиле гринго форме, "апачи" над джунглями, красочно смотрящаяся стрельба... Но при этом за кадром почему-то остается самое интересное: реальные боевые действия происходят не там, где выращивается кока, а там, где добывается нефть.

Что же касается новой войны "против Саддама", то здесь Вашингтон подвели "подрядчики" из Тель-Авива. Не случайно Буш сейчас активно лоббирует замену Шарона на более сговорчивого по отношению к палестинцам лидера. Разумеется не из-за слабости к палестинцам и мусульманам, а потому что Израиль так и не смог с ними расправиться (или договориться) в отведенное ему на это время. А без мира в Палестине ни о какой поддержке со стороны даже самых "прогрессивных" лидеров арабов не может быть и речи.

В этой ситуации каждый новый день Интифады был не только против Израиля, но и против США, был не только ради Палестины, но и ради Ирака. Палестинские шахиды остановили или, по крайней мере, отсрочили до осени реализацию уже готового сценария второй серии "Бури в пустыне". Со своей же стороны, Багдад в знак солидарности остановил на месяц экспорт нефти. Цены на углеводородное сырье быстро пошли вверх (с 25.99$ до 27.35$ за баррель на следующий же день после заявления Саддама Хусейна). И как результат, Вашингтону срочно потребовалось установить демократию в какой-нибудь крупной нефтепроизводящей стране.

Почему была выбрана именно Венесуэла?

На первый взгляд, потому что она является четвертым нефтеэкспортером в мире и вторым по объемам поставщиком углеводородного сырья на рынок Соединенных Штатов. Венесуэла продает 2.6 млн. баррелей в день, из них 1.5 млн. — в США. Но даже не столько сам венесуэльский экспорт стал причиной подобного выбора. Скорее, надо говорить о сочетании трех факторов, которые в совокупности означали формирование новой системы вызовов для Соединенных Штатов.

Первый из них действительно связан с нефтью, а точнее даже с политикой ОПЕК и ее влиянием на Соединенные Штаты. Венесуэла впервые за свою историю стала гораздо больше, чем просто нефтяной "сахарницей" Соединенных Штатов. Но Вашингтон осознал это только когда в 1999-2000 году цены на нефть несколько раз превысили отметку в 30 долларов за баррель, а американские дальнобойщики во всех случаях стихийно перекрывали фешенебельные автобаны. И именно тогда по розовой картинке процветающих Соединенных Штатов (а индекс Dow Jones с 1989 по 1999 вырос более чем в четыре раза — с 2700 до 11000 с лишним пунктов) как модели для всего мира был нанесен удар. Так уже в сентябре 2000 года в США пошло на спад производство, и начали крошиться фондовые котировки флагманов "новой экономики". (Достаточно сказать, что высокотехнологический индекс NASDAQ в первом квартале 2001 года потерял более 25% своего веса.)

Эксперты связывают этот кризис с началом эры Чавеса в ОПЕК. Эры венесуэльского лидера, которому удалось самое сложное — согласовать интересы "умеренных" (саудовский принц Абдаллах и шейхи Залива) и "радикалов" (Ливия, Иран). И в результате, картель вновь стал диктовать порядок цен на нефтяном рынке. Для западных же стран и, прежде всего, Соединенных Штатов, это означало окончание эры 90-х, окончание эры дешевой нефти.

Чавес тогда сказал: "Что бы они делали без нефти? Где бы они были? Пусть платят за экономические выгоды, которые им приносит использование нефти." И при этом пригрозил, что 30 долларов — это еще не предел.

В этом смысле показательно, что на известие о путче в Венесуэле биржа сразу отреагировала понижением цен на нефть более чем на полдоллара. В свою очередь, на экстренном совещании в ОПЕК было объявлено об угрозе достигнутым ранее картельным соглашениям.

Сам венесуэльский лидер представлял угрозу для Соединенных Штатов. Чавес, "вместивший" в себя нефтяной фактор, но одновременно не ограниченный им. Поэтому, скорее, речь должна идти о Чавесе, как представителе той касты лидеров-кшатриев, которым, по логике фукуямовского "конца истории", предстояло в скором времени вообще вымереть "как мамонтам". А вместо этого оказывается, что у Кастро появляется духовный наследник, лидер, пришедший к власти своим индивидуальным, "несистемным" путем.