Газета Завтра 44 (1196 2016)

А никакой не настоящий, потому что он не имеет застывших контуров. Моя точка зрения: Путин развивается по мере того, как развивается государство российское. Не он строит государство, а оно в своём развитии строит его, меняет его лексику, миросозерцание, его ощущение мира и наполняет его русскость соответствующим содержанием. В ту пору, когда он произносил речь на открытии "Ельцин-центра", российское государство несло в себе элементы ельцинизма, и оно по-прежнему их несёт. Эти элементы сегодня очень важны и влиятельны. Весь кудринский блок есть гайдаровско-ельцинское наследие. Путин, как президент нашей сложной страны, отдал должное той компоненте, которая всё ещё присутствует в нашем сознании. Но одновременно с этим присутствует Путин — русский мистик, Путин — русский державный правитель, и для нас именно это важнее.

Президент, в отличие от многих своих подчинённых, народен. Это следует из многих деталей ялтинского форума. Например, когда Говорухин говорил о том, что надо возрождать теплоходное движение в Крыму, Путин сказал: да, и я много ходил здесь на теплоходах. То есть президент не отделял себя от простого курортного люда. Судя по общению с жителями Крыма, не отделяет и сейчас.

Эти крымские теплоходы были прекрасны. Я тоже на них плавал, и на верхней палубе танцевал с молодыми барышнями, и пил вкусное вино, и любовался далями. Но сегодня, видите ли, не только Чёрное море — все великие реки пусты. На них нет кораблей, и это драма нашего судостроения, которое было разрушено после 1991 года. Было бы дико, если бы в Крыму возникли теплоходы, а наши Кама, Волга и Енисей оставались бы пустынными. Надо по всей стране строить теплоходы для внутренних перевозок — как грузовых, так и пассажирских.

Что касается народности Путина: а что здесь мудрить-то, если у него 85% поддержки народа? Конечно, он народен. Человек таинственный. Я даже думаю, что, может быть, только отчасти человек. Может быть, другой своей частью Путин принадлежит какому-то другому виду одухотворённой материи, и он становится таким, каким о нём думает беседующий с ним человек. В этом смысле он похож на таинственное море планеты Солярис. Человек смотрит на это море, он наполнен своими ожиданиями и предощущениями, и море откликается на это. Так что, если угодно, Путин — это человек-Солярис.

Молдова выбирает

Молдова выбирает

Алексей Орлов

30 октября в Молдавии состоялся первый тур очередных президентских выборов. Впервые с 2000 года президент в стране избирается всенародным голосованием, а не большинством из 2/3 голосов депутатов парламента. Согласно официальным данным, глава Партии социалистов Игорь Додон лидирует с 48,23% голосов, а его оппонентка, представляющая объединённые "правые силы" страны Майя Санду, отстаёт от него почти на 10%. Второй тур выборов, для победы в котором будет достаточно простого большинства голосов, должен пройти 13 ноября.

Победа Игоря Додона представляется достаточно вероятной — для этого ему необходимо всего лишь повторить свой результат первого тура. Задача же Санду, которая стоит на антироссийских и прозападных позициях, гораздо сложнее: её электоральный потенциал, согласно всем выкладкам политологов, не превышает 44% молдавских избирателей.

Но во втором туре могут сыграть два пока что не учтённых "джокера" — это, прежде всего, голоса тех, кто не участвовал в первом туре (явка составила всего лишь 48,97%), а также позиция молдавских олигархов — и, в первую очередь, главного из них — миллиардера Владимира Плахотнюка. Интересно, что ему приписывают поддержку как Санду, так и Додона, — поскольку возможности позволяют, это вполне рациональная стратегия: кто бы из претендентов ни победил, внакладе Плахотнюк не окажется. Но, в отличие от соседней Украины, молдавский крупный бизнес до сих пор предпочитает держаться "в тени", почти не вмешиваясь в открытый политический процесс, но оказывая на него весомое, хотя и скрытое влияние.

Однако на этом различия с соседней Украиной и исчерпываются — а в остальном процессы в Молдавии развиваются по тому же привычному сценарию противостояния Запада и России, в рамках которого практически все осколки погибшего СССР рассматриваются глобальными силами как инструменты борьбы за геополитическое и геоэкономическое влияние.

Поэтому предвыборные платформы победителей первого тура понятны и предсказуемы.