Газета Завтра 445 (23 2002)

Последний звонок. Свет в зале медленно гаснет. "Начинается мистерия" — как написал бы автор "Собора Парижской Богоматери" Виктор Гюго… Вообще, чтобы по классическому в своем любовном трагизме произведению поставить плохой спектакль, нужно очень сильно постараться. Примерно, как взбесившейся Спесивцев со своими "Тремя сестрами"-лесбиянками, или Ромео и Джульетта в джинсах и с сигаретой. В чем в чем, а в этом французских режиссеров-постановщиков заподозрить сложно. Отход от системы Станиславского, конечно, ощутим, но Гюго остается слишком гениальным в своей простоте, чтобы его переиначивать.

С другой стороны, если посмотреть на нынешний театральный репертуар Парижа, то хваленый "Notre-Dame" окажется прошлогодним снегом, французским "секонд-хэндом" третьей свежести. И композитор мюзикла Ричард Кочанте, и автор либретто, поэт Люк Пламонд у себя на родине серьезным авторитетом и популярностью не пользуются. Говорят даже, что единственной целью постановки мюзикла в России было ...банальное отмывание денег. Об этом свидетельствует и сверхдешевое оформление спектакля, и невиданная по масштабам рекламная кампания. Впрочем, по сравнению с банальным до пошлости "Метро" "Notre-Dame", несомненно, выигрывает.

Композиция его выдержана в более чем классическом духе. По большому счету, главный козырь этого коммерческого проекта (каковым "Notre-Dame de Paris", без сомнения, является) — это именно музыка, точнее, несколько композиций, которые уже вошли в хит-парады отечественных радиостанций. Особенно среди них стоит выделить "Прошла пора соборов каменных", исполняемый в самом начале поэтом Пьером Гренгуаром, и русифицированный вариант известной французской композиции "Belle", чей припев "И после смерти мне не обрести покой,/Я душу дьяволу продам за ночь с тобой!" — уже можно услышать чуть ли не в каждом московском переулке. Впрочем, и с музыкой, думается мне, режиссеры-постановщики немного переборщили. Иной раз дискотечные по громкости ритмы в стиле "техно" вкупе с "брэйком" на сцене, под который танцует предводитель нищих Клопен, мягко говоря, не очень вписываются в канделябры, золотые люстры и прочую позолоту театра Оперетты.

Но, несмотря на всевозможные недостатки русской версии "Notre-Dame de Paris", уже одна композиция "Belle", с ее поистине магическим воздействием на публику, заставляет учащенно биться сердце и по-настоящему задумываться о прекрасном. А собственно, для чего еще предназначено искусство?

Олег ГОЛОВИН

ФАНТАЗИИ АЛИМОВА

Савва Ямщиков

3 июня 2002 0

23(446)

Date: 04-06-2002

ФАНТАЗИИ АЛИМОВА

На улице Бурденко, 23 в Выставочном зале Государственного института реставрации открылась экспозиция работ народного художника России, академика Сергея Алимова.

В дни тяжкого лихолетья, выпавшего на нашу долю, велика и актуальна роль классического культурного наследия прошлого, чье действие на людские умы можно назвать воистину спасительным. Неиссякаем его живоносный источник, щедро наполняющий каждого, кто желает избавиться от тлетворной скверны и пошлости повседневья. Постоянно оболваниваемые многочисленными галерейщиками, убогой и бездарной их продукцией, писателями, единственным языком которых стала ненормативная лексика, кинематографистами, совсем забывшими о духовном опыте великих учителей своих, — современники находят удовлетворение и покой от общения с творениями мастеров прошлого. Как хорошо после лицезрения "чудес" псевдомодернистов, по сравнению с которыми герои Достоевского кажутся лишь мелкими бесенятами, погрузиться в божественный мир "Девочки с персиками", раствориться в неземной красоте "Видения отроку Варфоломею", подышать благодатным воздухом "Золотой осени" и "Вечного покоя". А как возвышает и очищает нетленная литература Гоголя, Толстого, Бунина, Ахматовой, Пастернака и Цветаевой, не говоря уже о шедеврах Пушкина, Лермонтова или Тютчева. Особенно приятно сознавать, что содомской вакханалии современных разрушителей гармонии противостоят мастера, не впавшие в неистовый транс кажущейся свободы и продолжающие работать, согласно строгим канонам своей божественной профессии. Среди таких глубоко одаренных и совестливых художников наиболее заметно имя Сергея Алимова.

Культурную жизнь России последней трети прошлого столетия трудно представить без художественных откровений Алимова, облеченных в самобытную форму, рассказанных языком живым, образным и надолго запоминающимся. Иллюстрации художника стали неотъемлемой частью литературного наследия Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Чехова, Аверченко и других русских и зарубежных авторов. Сокровищница советской мультипликации, столь высоко котирующейся в мире, включает в себя фильмы, чьим художником был Алимов. Обратившись в последнее время к театральному оформительству и став главным художником Театра кукол имени С.В. Образцова, мастер и здесь заставил говорить о себе в самых почтительных тонах. И не менее почтительно отзываются о нем многочисленные его ученики в Школе-студии МХАТ и во ВГИКе.