Газета Завтра 447 (25 2002)

Раиса Петровна, как нельзя лучше гармонируя с типичным русским бородатым интеллигентом мужем, строгая, подтянутая, показывала мне поделки из соленого теста, вылепленные даунятами. А я думал, глядя на этих зайчиков и белочек, что эта супружеская пара и своих учеников, как некий сырой человеческий материал, допекает уже здесь в открытом, суровом земном мире. Творит из них то, что должно было состояться еще в материнской утробе.

В окружении даунят так называемый здоровый и полноценный человек проходит испытания на человечность.

Мы часто говорим о приоритете души как о нашем национальном качестве, и все-таки лезем глазом под рубаху : каково брюшко наел? Или похудел? На цвет лица и мешки под глазами обращаем повышенное внимание. А уж при виде дауна обязательно засмущаемся хотя бы: и интересно его рассматривать в подробностях, и вроде бы стыдно пялиться.

В то время как у супругов Баскаковых взгляд единственный — глубинный, прямо в душу, что-то вроде рентгена. В крайнем случае, если даже они и обращают внимание на действия пальцев своих подопечных, рук, ног, языка, то с сугубо профессиональной целью. Даже термины тут особые. Мелкая моторика, к примеру. То есть использование конечностей, называемых пальцами, для создания игрушки из бумаги. А кистей и предплечий — для строгания и выпиливания. А звука, исторгаемого ртом — для создания логический связей, "куртка" — "шкаф". Эти два понятия быстро усваивают даунята. А вот третье, "повесить" — внедряется месяцами.

"Хлеб" и "нож" по отдельности запоминаются через день-два. Но "отрезать ломоть" — опять же, не менее чем через несколько месяцев.

Вот, с такого нулевого цикла и начинают Баскаковы строительство человека и в конце концов, после изнурительного труда, встают перед проблемой его трудоустройства. Хлопочут перед властями о создании рабочих мест на дому для своих продвинутых учеников.

Два человека ( если не считать их сына и дочь, помогающих им) грудью встали на пути разрушительных реформ последних лет, и как видно, не только выстояли, но и создали свое маленькое государство с гуманными, человечными законами.

Так называемый демократический строй разрушает людей, губит семьи, повышает до крайности уровень психического напряжения, — в этом убежден Андрей Георгиевич. Число неполноценных детей возрастает, пускай в последнее время рождаемость и повысилась. Но повысилась она как раз на число нездоровых детей. Лишняя хромосома, вызывающая болезнь Дауна, теперь проявляется гораздо чаще, чем у одного из девятисот новорожденных, как о том свидетельствовала статистика десятилетней давности.

Конечно, для полного оздоровления нашего народа необходимо изменить политический строй. В этом случае количество рождающихся даунят пойдет на убыль само собой. Но сотни тысяч уже появившихся больных детей — этот побочный продукт реформ — должен же кто-то "допекать". Иначе они дадут нездоровое потомство в квадрате.

Прошедшие же через школу Баскаковых имеют очень много шансов остановить процесс мутации, сгладить, свести на нет.

У каждого дауненка в личном деле такой производственный показатель как рост уровня познавательных способностей.

Написано: Миша Л. И начерчен график, где по оси Х — время. А по оси У — тот самый уровень способностей. И кривая роста по дням и месяцам. То взмывает, то планирует, но в конце концов хоботок все же задирается вверх.

Тут и прогноз для Миши Л. выписан со всеми подробностями. Весьма, надо сказать, оптимистический.

— Андрей Георгиевич, а как объяснить вот это резкое падение способностей Миши прошлой осенью?

— Вот этот излом— ссора в семье. А это — после укола транквилизатора.

— Успокоили мальчика дозой дури?

— Несколько месяцев работы насмарку. Иной раз ночи не спишь. Все думаешь, где промах допустил? Как дальше поступать с тем или иным ребенком? Почему он вдруг "просел"? А потом оказывается, любимая бабушка его, когда он дома пытается выполнять "домашнее задание", выдергивает у него из рук поделку, приговаривая в таком духе, мол, зачем больного ребенка мучить. Одной фразой убивает.

— То есть вам нужны родители единомышленники.

— Как говорят преподаватели музыкальной школы: нам нужны не талантливые дети, а талантливые родители. Иначе и здоровому-то ребенку — пропадать.

Развернуто то, чем занимаются Баскаковы, называется "школой социализации молодых инвалидов".

Это семейное дело. Андрей Георгиевич здесь за отца. За Деда Мороза. За Главного крестьянина — когда они вывозят своих даунят в деревню Псковской области и там напитывают несчастных, хотя о воспитанниках этой школы так сказать можно только с оговоркой, чистым воздухом, свободой, красотой.

Когда видишь на улице ребенка, пораженного параличом, у которого полностью отсутствует координация движений, то думаешь, что невозможно выстроить его тело.

А вот просматриваешь бумаги Андрея Георгиевича и натыкаешься на чертежи скафандра — лечебного костюма для дэцэпэшников. Конструкция дополняет недостаток мышц. Скрытая под рубашкой и капюшоном почти незаметна.