Газета Завтра 472 (50 2002)

После отмены крепостного права в 1861 году четыре пятых всех земель оказалось в общинном землепользовании. Крестьяне получили право пользования, а не право владения наделами. Выработанный веками общинный уклад являлся удобным способом для защиты от всех превратностей сельской жизни, стихийных бедствий, неурожаев. Сельские сходы определяли раскладку налогов между членами общины, распределяли между ними земли, осуществляли надзор над налогоплательщиками. В общине существовали круговая порука и взаимовыручка. Если крестьянин умирал, община поддерживала его семью. Когда общинник строил дом, ему оказывали помощь всем "миром". За недоимки бедняка отвечала вся община. Община поддерживала искусственное равенство. Внутри нее нельзя было полностью разориться, но нелегко было разбогатеть. Наделы распределялись по числу мужских душ в семье, чтобы каждому общиннику доставалось поровну хорошей и плохой земли. В общине сохранилось периодическое перераспределение земель. Через несколько лет наделы возвращались в общий котел и делились заново.

В начале 1893 года председатель кабинета министров Российской империи Н.Х. Бунге доказывал, что интересам охранительной политики отвечает не укрепление общины, а создание сословия крестьян-собственников. С резкой критикой позиции Бунге выступили великий князь Александр Михайлович и Победоносцев, которые утверждали: "Только общинное хозяйство может сейчас спасти крестьян от нищеты и бездомности, отдалить опасность голодной смерти". Бисмарк считал, что вся сила России в общинном земледелии.

В постановлении правительства в октябре 1903 года было записано: "Защита бедных крестьян от натиска на них людей одаренных большей энергией, а иногда большей неразборчивостью к достижению намеченных целей, была признана одной из главных государственных задач. Община рассматривается как институт, способный защитить интересы беднейшего крестьянства, предотвратить процесс его пролетаризации".

Революция 1905 года испугала правящие круги Российской империи и заставила их задуматься о необходимости земельной реформы, воплощение в жизнь которой могло бы создать класс крестьян-собственников, как опору режима. В октябре 1906 года главноуправляющий земледелием и землеустройством А.В.Кривошеин говорил: "Нам не устоять в великом состязании народов, если мы по-прежнему будем вырабатывать на каждую душу населения 22,5 пудов, и из этого должны будем кормиться, оплачивать всю нашу промышленность, покупать иноземные товары, платить наши долги. В интересах государства земля должна находиться в руках того, кто лучше других сумеет взять от земли все, что она может дать, и ради этого надо отказаться от несбыточной мечты, что в общине все могут оказаться сытыми и здоровыми".

9 ноября 1906 года вышел указ "О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающегося крестьянского землевладения и землепользования". Указ предоставил крестьянам право свободного выхода из общины. За выходящими из общины закреплялись в личном владении земли, находившиеся в их пользовании со времени последнего передела, при этом выделенные земли должны состоять из одного массива — отруба.

Деревня враждебно встретила Столыпинскую реформу. Незадолго до своей гибели Столыпин признал ее крах, так как она противоречила страсти русского человека всех уравнять и всех привести к одному уровню. К 1916 году в хутора выделилось только 10% всех крестьянских хозяйств, а из общины вышло ориентировочно 29% дворов, несмотря на усиленный нажим со стороны властей. Основная масса сельского населения проявляла откровенную враждебность к хуторянам и к имеющим отрубы.

Обобществление земли при создании колхозов и раскулачивании в 1929-1933 годах практически не вызвало протестов сельского населения. Жить "миром" — это было присуще российской деревне, а кулаки и исправные хозяева вызывали враждебность основной части крестьянства, так как они были не как все. Протесты крестьян в основном были вызваны обобществлением крупного рогатого скота и домашней птицы (за время коллективизации количество крупного рогатого скота уменьшилось на 16,2 миллионов голов, что воспринималось как катастрофа), а также бездумным насилием при создании колхозов практически без сельскохозяйственной техники.

После распада Советского Союза началось разрушение колхозов и насаждение фермерских хозяйств. Наши горереформаторы до проведения земельной реформы не только не изучили горькие уроки Столыпина, но и опыт зарубежных стран.

В США 32 процента общего количества фермерских хозяйств составляют семейные фермы и дают 1,4 процента товарной продукции. В то же время агропромышленные фирмы — эти модернизированные совхозы и колхозы советского периода, составляющие 1,2 процента от общего количества фермерских хозяйств, дают около 34,5 процента товарной продукции.