Газета Завтра 48 (1253 2017)

В сентябре 2016 года жители Ульяновска переизбрали на второй срок губернатора Морозова, того самого, который запретил три или четыре года тому назад в своей области использовать для диктанта текст из произведения русскоязычной писательницы Дины Рубиной, живущей в Израиле. Как возмутились тогда "жюльнаристы" из "Новой газеты", из "Эха Москвы": "Вы за это поплатитесь!" — взывал один из них (кажется, Ганапольский), обращаясь к Морозову.

А всё дело заключалось в том, что Дина Рубина в своих творениях часто балуется "матерком"… Рубина получила три премии "Большая книга", во многих интервью признавала себя еврейским писателем, но зачем нам, обладателям прозы Распутина, Астафьева, Белова, Личутина, Лихоносова, выбирать тексты для тотального диктанта из романов вульгарной еврейской матерщинницы?

Об убийце Пушкина Лермонтов писал: "Смеясь, он дерзко презирал земли чужой язык и нравы". "Нравы" — это обычаи, это вера, это традиции, это совесть. И всё это выражается в языке. Вот почему русский язык — одна из самых необходимых скреп русского мира.

Я помню наши диктанты и наши изложения (была такая форма учёбы: учитель читал текст, а ученики, каждый по-своему, излагали его на бумаге). Тексты диктантов и страницы изложений обязательно брались из нашей великой классики — из "Капитанской дочки", из "Тараса Бульбы", из "Записок охотника", из "Обломова". Это одновременно было изучением и русского языка, и русской литературы, и русской истории, и русского православия, и вообще русской жизни.

Послевоенное радио добавляло к этим знаниям русские народные песни ("Степь, да степь кругом", "Раскинулось море широко", "Коробейники", "Есть на Волге утёс"), добавляло русскую музыкальную классику — арии из опер ("Князь Игорь", "Евгений Онегин", "Садко"). А сколько мировой классики вливалось в наши души из чёрных репродукторов! Верди, Бизе, Бетховен, Гуно, Штраус. Какой там железный занавес!