Газета Завтра 486 (11 2003)

Дезинформация в той войне была лишь способом обмана противника. Территория считалась оккупированной, когда на неё стал сапог оккупанта. Исход войны решали моторы, динамит и солдатское "ура". Войны начинались с объявления или без оного. Подготовка к войне строжайше секретилась. Всё это надо, как учил Чапаев, "наплевать и забыть". Сегодня главное требование — не концентрировать войска, а нагонять страх на врага. "Бог войны" сегодня — страх, нагоняемый на противника. Вчерашние бомбы, снаряды, минные поля, моторы в броне и на крыльях сегодня — лишь слабый фон нынешней войны. Шантаж, блеф, воинственные позы, эскалация словесных угроз, непрерывные атаки на психику и воображение противника, удержание противника на грани паники — в это перевоплотились бомбы, ракеты, танки, самолеты ВОВ (1941-1945гг.) Психическая атака — когда врага побеждают без единого выстрела. Сегодня побеждает в войне тот, у кого сильнее СМИ. Для нас — в чьих руках московские СМИ. Это — прописи войны, войны, которую ведут против России в том числе.

В свое время мне довелось несколько дней пробыть в штаб-квартире РЭНД-корпорейшн, считается, что эта — мозг ЦРУ. О сотрудниках. Все они были сугубо штатскими людьми, с внешностью пожилых бухгалтеров, у некоторых даже нарукавники были на рубашках. Один из направленцев по СССР вообще передвигался по комнатам на инвалидной коляске. Правда, руководил ими "настоящий полковник". Меня водили по комнатам, заваленным от пола до потолка печатной продукцией из СССР. В каждой комнате — один стол, на столе — компьютер, за которым и трудился направленец, прочитывая и анализируя печатную продукцию из СССР по своему направлению. Была комната с продукцией, например, только Воениздата, только издательства ДОСААФ, только подшивок наших военных журналов, газет, вплоть до газет военных округов и флотов. Показали мне и святая святых — компьютерный центр РЭНДа. Располагался он тут же, в подвальном помещении этого одноэтажного дома.

Мне объяснили, что до 85 процентов всей секретной информации о Советской Армии, и вообще о Советском Союзе, РЭНД получает не от агентов ЦРУ, а из открытой советской печати. Естественно, что до 85 процентов всех своих операций против СССР ЦРУ проводит так же через открытую печать. Проекты и идеологию этих операций разрабатывает РЭНД. Непосредственно на местах их осуществляет, естественно, ЦРУ. Особую ценность для ЦРУ тогда представлял журнал "Огонек" с главным редактор Коротичем, "Московские новости" во главе с Яковлевым, “Известия”, которыми тогда рулил Голембиовский, на ТВ — "Пятое колесо" с Курковой, "ВИД" с Любимовым и его дружками... Это исполнители проектов, их войска, — давали мне понять почти открытым текстом. Я тогда был главным редактором "Военно-исторического журнала" — основной оппонент их "Огонька". Шел 1990 год. Бушевала "холодная война". Мы были "империей зла".

Пушкин в свое время втолковывал своему другу Вульфу, что самое сильное в мире оружие — слово. Правда, рассуждали друзья в тот момент о женщинах. Словарный запас, лексику журналиста американцы еще тогда называли не иначе, как боекомплектом, статью журналиста — бомбой, слово в статье — отлитой пулей. Язык, говорил Сократ, возносит и уничтожает. Не сама атомная бомба наводит на людей ужас, а слова о ней. У Хусейна нет атомной бомбы. Никто её не видел в глаза. Но весь мир в страхе… от слов об "атомной бомбе Хусейна". У страха глаза велики.

В первых числах феврале 1991 года в Москве находился вице-премьер-министр Ирака Тарик Азиз. Он пригласил меня полететь с ним в Ирак, чтобы я смог своими глазами увидеть, какой разбой творят американцы в отношении Ирака. Из Москвы мы летели на Тегеран. В Тегеране Тарику Азизу иранцы дали маленький самолетик, так мы добрались до аэродрома, километрах в пятидесяти от ирано-иракской границы. Дальше лететь было нельзя — американцы, а с ними еще 28 стран уже вовсю бомбили Ирак, от их самолетов в небе Ирака места свободного не было. До иракской границы мы добирались на автомашинах. Ночь была непроглядная. Мы двигались медленно, на ощупь, с притушенными фарами. Вдруг машины остановились. За окнами автомобиля мы услышали чью-то непонятную речь, неясные шумы, неверное мерцание каких-то слабеньких огоньков на земле. Мы все еще были на иранской территории. Водитель сказал, что до иракской границы не более 100 метров.