Газета Завтра 5 (1157 2016)

Временные, слазь

Михаил Делягин

Политика Экономика ВВП

злой умысел — главный фактор российского кризиса

Запас прочности России колоссален, как в конце 1916 года. Плач о нехватке средств в бюджете маскирует то, что даже после традиционного декабрьского "цунами расходов" (в котором они в 2,2 раза превысили среднемесячный уровень января-ноября, а месячный дефицит составил 18,6% ВВП) годовой дефицит составил лишь 2,6% ВВП по сравнению с первоначально заложенными в бюджет 3,7% ВВП, а неиспользуемые остатки (включая Резервный фонд и Фонд национального благосостояния) составили невообразимые 9,2 трлн.руб.

Рубль падает вслед за нефтью — но международные резервы Банка России позволяют спокойно стабилизировать его почти на любом уровне. Согласно международно признанному критерию Редди, для гарантированного обеспечения стабильности национальной валюты государство должно иметь международные резервы не ниже суммы квартального импорта и годовых выплат по внешнему долгу. Валюта может быть стабильной и при меньшей величине резервов, но при их превышении спекулятивные атаки на неё при нормальном государстве попросту бесполезны.

Для России на начало 2016 года критерий Редди составлял 165,3 млрд.долл. — при международных резервах в 368,4 млрд. Таким образом, более половины международных резервов избыточны и могут быть направлены на развитие без угрозы стабильности рубля.

Скачки его курса вызваны, таким образом, не объективной реальностью, а нежеланием вышедших из 90-х либералов ограничивать спекуляции, в том числе и валютные, и вероятной инсайдерской торговлей (очевидный признак которой в октябре 2014 года не вызвал даже скандала, не говоря о расследовании).

Разговоры, что поддерживать рубль можно лишь распродажей международных резервов, представляются то ли патологической ложью, то ли безграмотностью: не просто возможность, а прямая обязанность регулятора, которым является Банк России, заключается в установлении правил, в том числе и движения капитала. Все развитые страны на нашем современном уровне зрелости финансовой системы ограничивали финансовые спекуляции: те, власти, которые, подобно российским, игнорировали эту обязанность, развитыми так и не стали — у них просто не было ни малейшего шанса.

Однако либералы, определяющие социально-экономическую политику России, игнорируют её интересы: сама сущность современного либерализма вынуждает их служить глобальным монополиям против насущных, жизненных интересов своей страны и своего народа.

Более того: не используя имеющиеся возможности, они, вместе с тем, тщательно скрывают глубину кризиса.

Самый яркий пример — экономический спад, составивший 3.7% в 2015 году, но, вероятно, занижаемый при помощи занижения дефлятора ВВП, то есть показателя совокупного роста цен в экономике. До 2013 года он традиционно был значительно выше официальной инфляции, в 2013 году почти сравнялся с ней, а в 2014 и 2015 годах вдруг стал резко отставать от неё. Приведение статистики 2015 года в соответствие с пропорциями прошлых лет позволяет говорить о сжатии ВВП на 3,6% в 2014 и ещё на 8,8% — в 2015 году .

Кредитно-инвестиционная блокада, осуществляемая Западом в рамках развязанной им против нас новой холодной войны, ведёт к убаюкивающему наблюдателей сокращению внешнего долга России. С максимального уровня, достигнутого 1 июля 2014 года (732,8 млрд.долл.), он снизился к 1 января 2016 года до 515,3 млрд. — на 29,7% за полтора года. За 2015 год сокращение составило 14.0% (с 599,0 млрд.), за IV квартал 2015 года — 4,3% (с 538,2 млрд.долл.).

Либералы замалчивают, что девальвация рубля, несмотря на номинальное сокращение его величины в долларах, привела к резкому росту доли внешнего долга в ВВП России: если за 2014 год она снизилась с 35,1 до 32,2% ВВП, то за 2015 год (когда ВВП в долларовом выражении рухнул в полтора раза) подскочила до 42,4% ВВП (при безопасном уровне для монополизированных и неэффективных экономик, типа российской, в 30% ВВП).

Таким образом, сокращение величины внешнего долга из-за политики Банка России (международные резервы которого почти вдвое выше необходимого для обеспечения валютной стабильности и который просто не хочет исполнять свои конституционные обязанности) обернулось усугублением долгового бремени для экономики России.

Однако наиболее трагичная картина складывается в сфере потребления. В 2015 году розничный товарооборот сократился на 10% в реальном выражении — однако если учесть, что, по данным социологических исследований, население ощутило годовую инфляцию на уровне 26% вместо официальных 12,9% (что соответствует моей гипотезе о двукратном занижении официальной инфляции), реальное сокращение розничного товарооборота в 2015 году составило 19,4%.

Однако не стоит забывать, что верхушка глубоко коррумпированного и высоко монополизированного общества не только не снижает, но практически всегда только наращивает свои доходы и потребление. Поэтому потребление основной части (до 90%) российского общества в 2015 году снизилось не менее чем на четверть, а скорее всего — до 30%.