Газета Завтра 502 (27 2003)

Но как вернуть долг, если нет прибыли? Да и откуда ей взяться при очень низкой покупательной способности горожан? Пришедшие к власти национал-радикалы с непонятной свирепостью разметали по кирпичику заводы и фабрики, лишив работы основную массу людей, сразу же подавшихся в люмпены. Гигантский процент выселений из квартир превратил цветущую республику в страну бродяг и попрошаек. У нас на улицах умирают люди, роясь в отбросах и ночуя в подвалах. Зимой замерзло насмерть 273 человека. Где уж тут процветать торговле?! Большинство ферм обанкротилось. Мясокомбинаты в городах закрылись. В маленьком городишке Екабпилс заодно уж прихлопнули и сахарный завод. Крестьян, заключивших договора на поставку сахарной свеклы, не предупредили и тонны свеклы сгнили на полях, не найдя покупателей. И, конечно, никакой компенсации никто из них не получил.

После десяти лет правления господ радикалов село напоминает барак на брошенном прииске: пыль, паутина и забытый валенок в углу. Две беды в латвийской деревне: безработица и алкоголизм. Какое-то время зарабатывали на поставке древесины, но правительство, оглядевшись вокруг и заметив, что леса уже вырублены на треть, ввело железные квоты, и теперь даже на собственной делянке можно пилить только низкосортный осинник на предмет зимнего обогрева. Техника, оставшаяся с советских времен, обветшала и разваливается на глазах огорченных владельцев. Бывает, что хозяева, объединившись, из двух тракторов делают один, и этот инвалидный гибрид пашет и косит, пока не ломается особо важная и дорогая деталь, на которую денег уже нет. С грехом пополам, поковыряв землю, хозяин сеет ячмень и сажает картошку в минимальных количествах, потребных его личному хозяйству. Поэтому большинство земель пустует. Мои соседи из 25 гектаров используют только пятую часть, да и то под сенокосы. По всей волости возле хутора можно видеть делянку цветущей картошки, золотистый клинышек хлебов, а проедешь его — с двух сторон дороги угрюмый бурьян. И так до самого горизонта.

Из чего складывается бюджет крестьянской семьи? Старики имеют пенсию, а молодые — возможность делать детей, на которых начисляют пособие в размере стоимости трех килограммов дешевой колбасы. Причем, чем старше ребенок, тем меньше ему платят. Видно, наверху думают, что четырнадцатилетний подросток способен прокормить себя сам. Пенсию же начисляют очень просто: по одному лату за каждый проработанный год. На лат можно купить 3 буханки хлеба или 0,5 кг селедки или пачку дешевого чая. Вобщем, что покушать, выбирает каждый сам. Еще можно сдавать молоко. Закупочная стоимость одного литра — 2 коробки спичек. Сдал десять литров — обеспечил себя и близких спичками на месяц вперед. При таком раскладе даже обычный телефон становится роскошью, и его владелец пользуется на селе уважением, как если бы в старые времена кто-нибудь владел "волгой" или "москвичом". Газовые баллоны используются столь редко, что служба газовой поставки упразднила свой пост, и теперь редкие счастливцы едут за голубым топливом в близлежащий город сами. Пищу готовят на дровяных плитах, воду черпают из колодцев, нужду справляют на улице — и как это всё совместить с представлением о Латвии как о продвинутой в культурном отношении стране, я не знаю.

Вопреки расхожей легенде, латыши отнюдь не являются образцом европейского лоска. Могут не мыться месяцами и редко у кого в доме наберется больше десятка книг. Во многих семьях принято стирать раз в месяц, и грязное белье копится по углам вперемешку со старой обувью. Традиционное пиво, которое варят в каждой семье, дети употребляют еще в дошкольном возрасте. Двенадцатилетний паренек уже имеет твердую привычку к алкоголю и пиво дует наравне со взрослыми. На селе популярна "крутка" — технический спирт, разбавленный водой. Огнедышащие "точки", где можно им отовариться, пышут по всей волости, и полиция закрывает на это глаза. Повальная безработица породила на селе невиданное раньше ремесло альфонса: все чаще молодые парни становятся сожителями пожилых женщин как единственных, кто имеет фиксированный доход. Разница в тридцать и более лет никого не стесняет. Единственное неудобство — старухе трудно выносить побои. Женщин в деревне избивают часто, бьют привычно, без особой злобы, и бабы не жалуются в полицию, чаще всего выгоняют сожителя, законные браки в деревне редкость. Бывает, что в семье пять-шесть детей — и все от разных отцов. Не считается позором рождение детей вне брака. Считается нормой, что девочка, учась в школе, живет с каким-либо парнем, причем не просто трахается под кустом, а имеет подобие семьи, рожает ребенка, а самой-то только пятнадцать лет, и отец сидит за соседней партой,