Газета Завтра 51 (1203 2016)

Пламя — будто, в жерле ада.

Руки, головы — по кочкам.

Ну, кому всё это надо?

Всё равно, назло всем бесам,

Здешним и заокеанским,

Птицы петь над этим лесом

Будут только по-славянски!

Послезавтра я превзойду…!

Послезавтра я превзойду…!

Галина Иванкина

о выставке Александра Родченко «Опыты для будущего»

"Я создал сегодня затем, чтобы завтра искать новое, хотя оно окажется ничто в сравнении со вчерашним, но зато послезавтра я превзойду сегодняшнее".

Александр Родченко

Он писал о себе скупо и отстранённо, как о постороннем: "Родился в Петербурге в 1891 г. Отец — театральный бутафор из безземельных крестьян Смоленской губернии. Умер в 1907 г. Мать прачка. Умерла в 1933 г.". Далее — об учёбе, поисках, скитаниях. Автобиография — набор глаголов, действий, как и положено человеку динамичной эпохи: "Представил на экзамене самостоятельные эскизы — не приняли". Оказывается, великий Коровин сказал: "Это готовый художник, нам с ним делать нечего…". Отказать! Но судьба справедлива: "Учился в Строгановском училище. Без конца перерисовывали Борщевского. Надоело. Ушёл. Стал работать самостоятельно по живописи…" Потом была великая Революция, сделавшая русских авангардистов глашатаями большевизма. Знакомство с Маяковским, Асеевым, Бриками, Хлебниковым. Плакат. Коллаж. Реклама. Создание мебели. И, наконец, фотография. Александр Родченко — первый среди равных. Есть понятие "ракурсы Родченко", "шрифты Родченко" и даже "стиль Родченко". О нём вспоминают чаще и говорят больше, чем о его коллегах — и его противниках. История всё расставила по своим местам: в западных учебниках по дизайну Родченко занимает одно из ведущих мест, как, впрочем, и Кандинский, Малевич, Лисицкий, Татлин.

Московский Мультимедиа Арт Музей (Остоженка, 16) представляет выставку Александра Родченко "Опыты для будущего". Устроители экспозиции напоминают, что Велимир Хлебников ввёл в русский язык слово "будетлянин" (взамен западного "футурист"). Родченко работал над оформлением книг Хлебникова, в том числе книги "Заумники" (1922), обложка которой представлена на выставке. Термин "будетлянин" можно отнести и к личности фотографа. Особенность 20-х — желание забыть прошлое, низвести его до хлама. До конца не выбравшись из "позавчера", люди рвались в сияющее Послезавтра. Сюжеты для фотоискусства — люди в картузах да косоворотках на фоне футуристичных эркеров, новейшие трактора — и босые бабы, непролазная грязь при подходе к фабрике-кухне, дырявая нищета рядом с отточенностью конструктивизма. Не на контрасте, а — рядом, потому как "…сегодня приказчик, а завтра царства стираю в карте я".

А ведь было время, когда Родченко обвиняли в плагиате и пытались травить. Причина? Сходство некоторых работ с аналогичными образцами венгра Ласло Мохой-Надя (Moholy-Nagy). В нашей прессе его именовали Моголи-Наги, не зная правил венгерской транскрипции. В "Новом ЛЕФе" (1928, №6) был напечатан ответ клеветникам: "Снимок Моголи-Наги "балкон" и мой "балкон" поразительно похожи, и поэтому он (автор публикации — Г.И.) поместил их рядом. Но года этих работ говорят в мою пользу, а поэтому он год снимка Моголи-Наги не поставил. Я это исправляю. Мой "балкон" и ряд других снимков балкона напечатан в журнале "Советское кино" в № 2 за 1926 г., Моголи-Наги — в журнале UHU в феврале 1928 г. Что скажет на это редакция "Советского фото", проверившая письмо и иллюстрации? Укажу, что ещё есть "балкон" Моголи-Наги, очень похожий на мой, в журнале "Дас иллюстрирте Блат" № 15 за 1928 г.". И — странная, коробящая фраза: "Считаю, что мои снимки не хуже со мной сравниваемых, и в этом их ценность".

Не хуже. В ряду. Настроение 20-х — любовь к одинаковым деталям, к похожести-аналогичности, к завораживающей эстетике "тиражируемых изделий". Красота повторяемого жеста. Отношение к художеству как к ремеслу. Венгр Ласло Мохой-Надь, немец Альберт Ренгер-Патч, американец-парижанин Ман Рэй, немец Хайн Горни, русский Александр Родченко жили в едином творческом пространстве, а поэтому их балконы, стаканы, радиомачты и девушки столь похожи. Не быть исключительным, но и не подвергаться нападкам за "плагиат", ибо человек, творящий новое искусство, — есть рабочий, созидающий предметы. Не более того. Журнал "Вещь", выходивший под руководством Эля Лисицкого и Ильи Эренбурга, декларировал: "Всякое организованное произведение — дом, поэма или картина — целесообразная вещь, не уводящая людей из жизни, но помогающая её организовать". Сам Родченко откровенно говорил: "Мне неважно, как и всякому культурному человеку, кто сказал "А", важно это "А" расширить и использовать до конца, чтоб была возможность сказать "Б".