Газета Завтра 520 (45 2003)

Кстати, о продолжительности жизни. Крайне низкая у нас — менее 60 лет у мужчин, говорит она не только о геноциде. Он, геноцид, идет. Но важно, как мы ему сопротивляемся. Ведь это показатель нашей культуры и выживаемости. Культуры оборонной, сохранительной. Почему грузом, больные мы должны висеть на наших женщинах, сейчас или в будущем. Мужи обязаны вести их, помогать им, тащить их. Но как это возможно делать с рассыпающимся трухлявым организмом. На силе воли? Но ее часто не хватает, чтобы просто не пить, просто вести здоровый образ жизни. У нас до сих пор в широких отсталых кругах считается доблестью самоуничтожение, презрение к своему телу и здоровью, как будто они не есть дар свыше. Да и, по правде говоря, разбазаривать-то многим особо нечего — мы уже не такие былинные богатыри, как наши деды. Но вернуть силу и бодрость, накинуть лет десять к продолжительности жизни обязаны наперекор всем геноцидам. Сколько можно отравлять себя, убивать друг друга в пьяных драках, гибнуть в нелепых алко- и наркоавтокатастрофах — ведь это сотни тысяч русских в год!

Загубленной энергии хватило бы, чтобы свалить десять молодых Ельциных, а мы, "благодаря" нашим мужичкам, не смогли повалить одного — спившегося и старого.

Невыносимо, видите ли, смотреть в глаза голодным детям — и стреляются. Невыносимо — и пьем, и колемся, и мчимся навстречу смерти. О том, что выносимо и невыносимо ближним, никто думать не хочет. Тема безответственного эгоизма вообще требует отдельного разговора.

НЕ ОБНАРУЖИВАЕТСЯ ПОТРЕБНОСТЬ ни в какой социальной активности. "А меня политика не интересует" — девиз, намертво задолбленный в голову пассивному обывателю. Не платят зарплату жене-учителю (врачу) — ну и что? "Ничего не поделаешь" — говорит безвольно русский начала ХХI века. Разобщенную массу, которую враждебная власть и нувориши прессуют, затаптывают в грязь, "политика", видите ли, "не интересует". Спроси большинство из них, что такое современные политики-патриоты, о чем говорят, пишут ведущие русские художники. Смею заверить, знания русского "электората" о политике исчерпываются теленоменклатурой фамилий: Путин, Зюганов, Жириновский, Явлинский, Чубайс. Это почти все. Суть процесса — вещь для основной массы неинтересная и недостижимая. Максимум, могут смутно поведать об экзотическом Лимонове. Искренне удивятся, узнав, что законопроект "О статусе русского народа" вот уже который год не может собрать в Думе большинство голосов, как и тому, что у патриотов в Думе никогда не было реального большинства.

Активисты, боевой костяк оппозиционных митингов, всех последних акций протеста (даже русских в Крыму) — женщины предпенсионного и пенсионного возраста. Это касается не только "красных" шествий и акций, та же картина и в православно-патриотическом движении. Остается лишь с завистью смотреть на митинги тех же крымских татар, когда по улицам и площадям идут мощным потоком крепкие, бодрые парни, готовые постоять за свой народ. Русские же почему-то решили, что поколение, создававшее страну, пострадавшее больше других от ее развала, теперь в лице своих измученных женщин должно отстаивать будущее в оппозиционной борьбе: должно идти, протестуя с флагами в руках, транспарантами, тащить на себе тюки с патриотической прессой, чтобы распродавать ее потом в подземных переходах, координировать товарищей звонками, собирать подписи и агитировать перед выборами.

Самое большое, на что отважились мужчины "трудоспособного возраста" — постучали касками по Горбатому мосту. Посидели пол-лета на рельсах — и это вся борьба за последние 10 лет! Еще шахтеры весьма "мужественно" спускаются под землю и там голодают. Понятно, когда такую форму протеста выбирают слабые, беззащитные женщины. Потенциальные борцы политического фронта, добровольно залезающие помирать под землю, лепечущие о каких-то "тормозках" — картина печальная. Если даже представить, что вся страна превращена в зону, тюрьму, то следует знать, что зона эта беспредельная, в которой на голодовки лагерное начальство не обращает внимания. Здесь проходит только жесткая отрицаловка, и шахтеры в роли голодающих учительниц выглядят жалко и глубоко трагикомично.

Единственное направление, на котором едва пробиваются ростки духовной жизни — Православие — тоже продолжает существовать и немного расти в целом силами женщин. "Платочки", старушки спасали Церковь во время атеистической ереси. Продолжается спасение женщинами-прихожанами церковной жизни и теперь. Иначе стояли бы наши, в основном, нищие храмы пустыми, не теплилась, не шла бы в них никакая жизнь. Русские предприниматели щедры в ресторанах (где владельцами "южане") и весьма скупы в поддержке религиозной, впрочем, и любой национальной деятельности. На замечания о коммерциализации РПЦ, о проникновении туда проходимцев, инородцев, стяжателей отвечаю: идите сами в церкви, заполняйте их, проникайте в структуры, составляйте собой истинную православную полноту членов, будьте активными!