Газета Завтра 523 (48 2003)

Как в новый Вавилон, стремятся сюда кочевые народы, но коренному московскому жителю всё больше и больше хочется бежать из города. Москвичей, живущих в исторических районах столицы, скоро вообще не останется. Внутри Садового кольца — офисы, офисы, офисы и приемные московских чиновников. Для центра время детских площадок, продуктовых магазинчиков и парикмахерских, похоже, закончилось. Наступила эпоха закрытых штабов неведомых корпораций, пустынных сверхдорогих бутиков, режимных административных территорий. Центр, из которого московские власти упорно вытрясают душу, уже не принадлежит москвичам. Скоро здесь будет социальная пустыня. Улицы всё больше напоминают бетонные желоба. Любое свободное пространство власти безапелляционно бросают под застройку, на месте старых скверов и площадей помещают архитектурных монстров, взглянув на которые хочется плакать. О фирменном лужковском стиле в архитектуре можно писать тома иллюстрированных "ужастиков". Но задача настоящей статьи — не напугать читателя, а исследовать тенденции, определяющие процесс деградации главного города России.

Делаем первый, вполне очевидный, страшный вывод — Лужков целенаправленно строит сити, не где-нибудь, а в пределах Садового кольца. Проект "Москва—Сити" на Пресне, очевидно, есть не что иное, как операция прикрытия, обманный маневр. Гниющая многолетняя стройка сожрала — вернее, отмыла — миллионы долларов, но дальше затопленных зловонных котлованов дело не идет. Суперблеф со строительством комплекса "Москва—Сити" оборачивается лишь тем, что исчезает как культурно-исторический феномен именно московский центр. Выстраивается новая концепция Москвы по Лужкову — выхолощенный, нежилой центр с офисами и дорогими гостиницами для иностранцев плюс такая же бесприютная окраина: безликие спальные районы, единственной достопримечательностью которых являются мачты высоковольтных ЛЭП. Всё это будет немного разбодяжено комплексами дорогого "элитного жилья". При такой конструкции ни о каком развитии, ни о каком благоприятном социальном климате говорить не приходиться. О культуре, о туризме можно вообще забыть.

Кстати, закономерное явление: т.н. "элитное жилье" возникает не на месте пустырей и свалок, оно жмется к охранным заповедным зонам Москвы. Это происходит при явном попустительстве московских властей. Возникает жуткая уродливая картина. Над дворцовой поляной в Царицыно уже нависает огромный, в 30 этажей "элитный" жилой дом.

В усадьбе Кусково по оси портика главного дворца виден здоровенный кранище, который строит очередной небоскреб. Почему уникальные заповедные ландшафты Москвы уничтожаются с такой легкостью? Ответ прост: культурному наследию нет места в новой структуре города-резервации.

Лужков очень любит говорить о "столичности" и "европейскости" нынешней Москвы. Ему вторят сотни всяческих подпевал и лизоблюдов. Но ведь если разобраться, то получается: ото всех лужковских начинаний прет азиатчиной. Превратить Москву в Новый Гонконг — задача не из легких, но, по всей видимости, она по плечу Юрию Михайловичу.

В сегодняшней Москве нет ни одной музейной экспозиции мирового класса. Да, главный музей страны — Исторический — по количеству экспонатов входит в тройку крупнейших музеев мира (4,5 миллиона единиц хранения). Но ведь на сегодня это склад. Экспозиционные площади Исторического музея смехотворны. В постоянной экспозиции с учетом всех филиалов находится 10 000 экспонатов, то есть менее 0,5% коллекции (средний показатель музеев мира — 10-15%; в Англии, Франции и Австрии — 20-30%.) Выходит, экспозиционные площади Исторического музея следует увеличить как минимум в 40 раз. Но что происходит? Происходит издевательство. Визитная карточка города и страны, Исторический музей — задыхается в тесноте, а в это время земли и памятники историко-культурного значения отчуждаются под Дома приемов московских властей.

Уникальное строение императорского Петровского подъездного дворца почему-то становится резиденцией Лужкова, Домом международного сотрудничества правительства Москвы с зарубежными странами, а попросту — VIP-гостиницей. Во флигеле, где почивали русские императоры, будет валяться какое-нибудь бизнес-мурло, а сам дворец и часть парка становятся недоступной для большинства людей, режимной территорией.

Между тем художественный раздел Исторического музея по количеству единиц хранения в два раза превышает фонды Третьяковки. Картины известнейших русских художников лежат в запасниках. Уникальная серия Василия Верещагина "Наполеон в Москве" недоступна для публики. Лужков же в "Петровском замке", связанном с именем Наполеона делает гостиницу. Не скотство ли это? И причем здесь тогда "европейскость"?