Газета Завтра 523 (48 2003)

Как председатель комиссии пропаганды Федерации горных лыж и фристайла г.Москвы, я утверждаю, что и у Юрия Михайловича Лужкова лежал под рукой шанс облагодетельствовать зимний спорт, добившись надсыпки и нивелировки местных холмов под горные лыжи, вообще под спортивные досуги москвичей: как зимние, так и летние. Но и в этом направлении всё обернулось гобсековским уродством: кучи зеленых купюр затмили элементарную целесообразность плюс опасность затопления половины столицы… Между прочим, в случае прорыва потревоженной плотины, не приведи Всевышний, первым растворится в оползне иногородок а ля Швейцария.

Эскалация коммерческой агрессии на зеленые массивы Покровского-Стрешнева ширится. На месте сосен и грибов подрастает небоскрёб — сынуля другого "крутого" папаши: Международного коммерческого управления департамента гражданской авиации. И для этого застройщика мнение сотен протестантов — тьфу! По примеру сверху.

Мы уже знакомы с Валерием Николаевичем, а также олимпийским чемпионом Юрием Власовым. Из подобных единиц вырастает массовая армия горожан, возмущенных антинародной политикой правителей. Передо мной лежит документ: "Резолюция схода жителей муниципального района Покровское-Стрешнево". В нём предупреждения местным властям, исполняющим указания центра. Теплились ещё надежды на усекновение строительной гангрены. А вот — "Список членов координационного совета" из 28 ученых, отвергающих методы московского правительства в проведении экспертиз и конкурсов строительных фирм. "Социально-экологический Союз" в лице своего подразделения "Московской экологической федерации" направил "Открытое письмо Хайнс Интернэшнл Инк., американской компании девелоперу-застройщику Северной зоны Покровского-Глебова-Стрешнева". Ученый и активист этого союза Александр Нахимов (кстати — прямой наследник легендарного адмирала) так разъяснял мне цель письма: с бездушными московскими бюрократами истины не прояснишь, но цивилизованный Запад сам сражается с криминалом. Поддержать должны... "Открытое письмо…" ушло адресату. Если оно на что-то и повлияло, то лишь на ускорение преступной стройки.

Депутатам Федерального собрания адресовали шедевр экологического протеста руководители комитетов: "За сохранение парка Покровское-Стрешнево", "Общественного самоуправления "Петрово", "Защиты парка и архитектурного ансамбля "Нескучный сад", "Парка Чапаевский", "Михалково". В этом сигнале SOS, обращенном к сенаторам, есть знаковые строки. Приведем их: "На предложение рассмотреть вопрос о включении в границы парка озелененных участков и придания парку Покровское-Глебово-Стрешнево статуса ландшафтного заказника, изложенное в письме в адрес правительства Москвы ответа не последовало. На повторный запрос — Ресин отмолчался вновь.

Вот он, "табачок Мюллера" в арсенале приёмов взаимодействия начальства с электоратом — игнорировать жалобы. Контрприём тут единственный — с тем же спокойствием игнорировать начальников на очередных выборах.

СМЕРТЬ МЭРА Отрывок из романа "Крейсерова соната"

Александр Проханов

2 декабря 2003 0

49(524)

Date: 03-12-2003

Author: Александр ПРОХАНОВ

СМЕРТЬ МЭРАОтрывок из романа "Крейсерова соната"

Мэр, после мрачных сновидений, где он приснился сам себе в виде окурка, горящего с двух концов, почти не почувствовал бодрящего действия ледяной ванны. Исполненный дурных предчувствий, нырнул в прорубь и заплыл на середину водоема, так что пришлось пробивать лед лысиной. Теперь, когда он, по обыкновению, осматривал строительные объекты столицы, голова под кепкой болела. Да и объекты все были "больные", аварийные.

Первым объектом было проклятое место на Манежной площади. Подаренное Мэром чеченскому тейпу, оно было превращено в подземный супермаркет, где по доступным ценам продавались гранатометы, "Калашниковы", фугасы, гексоген в нарядной упаковке, а также боеприпасы к безоткатным орудиям и переносные зенитно-ракетные комплексы. Место было бойким. Сюда захаживали не только выходцы с Кавказа, но и представители братских народов Средней Азии, Афганистана, Северной Ирландии и Басконии. Говорят, одно время сюда любил приходить худощавый, с аскетическим горбоносым лицом араб, смуглый, чернобородый, в тюрбане и светлом, до земли, балахоне. Он был прост в обращении, и когда торговец взрывчаткой спрашивал его: "Как жизнь, Усама?" — тот застенчиво улыбался и неизменно отвечал: "Как на Манхэттене".