Газета Завтра 584 (5 2005)

Но террористы террористами — это, в конце концов, как ни цинично прозвучит, их работа, хорошо оплачиваемая. Но пойдя на псевдодемократизацию в Чечне, Москва отказалась рассматривать угрозу со стороны так называемых "наших людей" в Грозном, которые, почувствовав свою силу и уверовав в абсолютную безнаказанность любых своих "законотворческих" инициатив, начали не просто нарушать российское законодательство, но и катастрофически разрушать авторитет российской власти. Не случайно накануне "исторического референдума" по Конституции Чечни Надирсолты Эльсункаев (в 1991-1995 гг. сотрудник Службы безопасности дудаевской Ичкерии) заявил: "…рано или поздно Чечня станет независимым государством. Но до этого еще очень далеко. Без России ей сейчас не подняться"… В июне 2003 года российские СМИ в течение нескольких дней спорили о существовании проекта Договора о разграничении полномочий между Москвой и Грозным. Тогда текст с пунктами о Нацбанке Чечни с правом эмиссии и возможности открытия международных представительств республики казался антиутопией. Однако вскоре Ахмад Кадыров развеял все слухи и обозначил собственное авторство данного текста, сославшись при этом на высочайшее одобрение Кремля. И что же? Последовали ли какие то корректировки со стороны администрации российского президента, самого Владимира Путина? Напротив, при жизни (а тем паче после своей гибели) Ахмад Кадыров был (и остается ныне) "священной коровой" российской власти. В том же июне 2003 г. тогдашний председатель Госсовета Чечни выступил с не менее оригинальной инициативой — организовать выплаты материальной компенсации чеченцам за их неучастие в российской приватизации. Получила ли эта идея отповедь со стороны федеральной власти? Риторический вопрос. Стоит ли в таком случае удивляться появлению новой идеи — компенсации "жертвам сталинизма". То ли еще будет. Скоро начнем платить компенсации за период Кавказской войны и пленение имама Шамиля.

Однако в нашей истории опыт "умиротворения" мятежной окраины ценой ее покупки и отдачи на кормление уже не единожды опробован. Сегодня самое время вспомнить и внимательно проанализировать конкретные результаты такого эксперимента.

Польские параллели

В ноябре 1830 года российский государь-император Николай I и его приближенные получили первые тревожные известия из царства Польского, в котором в ту пору началось полномасштабное восстание против "русского рабства".

Царство Польское, отошедшее к России после победы над "корсиканским узурпатором", по итогам Венского конгресса, считалось (как оказалось потом — напрасно) стабильным и предсказуемым политическим образованием. Царство Польское получило из рук российского монарха "Конституционную хартию", в которой римско-католическая вера объявлялась "предметом особого попечения". Хартию, в которой гарантировались свобода печати и неприкосновенность личности. Российский император (одновременно Царь Польский) становился для поляков конституционным монархом, обязанным при венчании на царство (речь идет о Польском царстве) давать присягу на верность Конституции! "Конституционная хартия" гласила также: "Польский народ на все времена будет иметь национальное представительство на сейме…". При этом польский язык становился языком администрации и суда. Все государственные должности замещались поляками. Армия Царства Польского сохраняла польскую форму (ту самую, в которой 5-й корпус Великой армии Наполеона под командой Юзефа Понятовского воевал против русских войск под Бородино) и польский язык. По словам не русского или советского, а польского историка Ш.Аскенази, "Конституционная Хартия" 1815 года, "несмотря на все свои недостатки, была по тем временам наиболее прогрессивной хартией в Европе". По мнению известного американского этнолога К.Вулхайзера, в 1815-1830 гг. нельзя говорить и о политике русификации на польской территории. Даже беглого анализа основ автономии Царства Польского достаточно для того, чтобы констатировать следующее. Российская власть сама, собственными руками создала полякам все предпосылки для их государственности, не забыв даже этнически чистую армию, которая и проявила себя во всей красе в ходе восстания 1830-1831 гг.

А ведь предоставление столь широкой автономии Польше было не простым институциональным экзерсисом. Это был серьезный прорыв в демократизации "русской власти" как принципа. Отныне российский монарх был не просто "отцом своих подданных" и не хозяином своей вотчины, а конституционным монархом. Увы, все уступки и компромиссы со стороны российской власти оказались тщетны. Восстание 1830 года со всей очевидностью это продемонстрировало.