Газета Завтра 592 (13 2005)

Вопрос "Что делать?" — вопрос, безусловно, очень важный, но ответа на него нельзя найти в книге "Империя". Нельзя в этой многословной, малопонятной и путаной терминологически книге найти ответ на очень важные вопросы: кто будет сегодня во главе этой Империи и какой социальный строй возникнет на ее развалинах? Перевод этой книги говорит о том, что "мыслящий пролетариат" в России еще не родился, потому что мыслящий человек сразу бы различил в ней под маской "учености" и "интеллектуализма" попытку ввести в заблуждение и привлечь новых баранов в новые "красные бригады". Быть может, в России мыслящие пролетарии никогда и не существовали, и у нас были только белые вороны вроде Писарева, Чернышевского, Петра Лаврова и Владимира Соловьева.

ВОЗВРАЩЕНИЕ УТОПИИ

ВОЗВРАЩЕНИЕ УТОПИИ

0

Максим Фетисов

ВОЗВРАЩЕНИЕ УТОПИИ

"У нас на глазах Империя обретает плоть". Эти слова, открывающие, наверное, самый значительный политико-философский трактат последних десяти лет, впервые прозвучали четыре года назад, положив начало полемике, не утихающей и по сей день. Книга получила массу отзывов: ее восторженно сравнивали с "Коммунистическим манифестом", называли Библией противников глобализации, наиболее емкую и лаконичную характеристику дала The New York Times: "the next big theory". Были и иные оценки: после 11 сентября консервативная американская пресса обвинила авторов в потворстве "мировому терроризму" (такое же мнение содержалось в рецензии на русское издание, опубликованной в одном очень влиятельном российском деловом еженедельнике). Не были особенно благосклонны и многие товарищи слева, не увидевшие в успехе книги ничего, кроме очередной интеллектуальной моды: Хардту и Негри постоянно приходится отбиваться от обвинений в ренегатстве и "забвении основ".

Какое направление в дальнейшем не приняла бы полемика, очевидно одно: "Империи" удалось пробудить левую мысль от многолетней спячки, в которую та была загнана различными концепциями "конца идеологии", "постистории", "Третьего пути", суть которых сводится к одному: не может быть никакой альтернативы власти глобального капитала, всякая мысль о сопротивлении существующему порядку есть опасная и вредная утопия, а утопии, сами знаете, куда ведут…

Именно разрушение этого запрета на утопию, в течение многих лет сковывавшего западных интеллектуалов, стало основной заслугой "Империи". Недаром одна из немецких газет окрестила книгу "лекарством от неолиберальной депрессии".

Безусловно, причина подобного успеха отчасти кроется в фигуре одного из авторов — Антонио Негри, философский enfant terrible, икона для одних и профессор Криминале для других.

Сын адвоката-коммуниста, Негри очень быстро достиг успехов на академическом поприще, уже в тридцатилетнем возрасте став профессором политической философии в Падуанском университете. Однако наука была далеко не единственным его занятием. 60-70-е годы прошлого столетия в Италии были временем ожесточенных классовых битв и подъема рабочего и студенческого движения. Негри был ведущим теоретиком таких леворадикальных непарламентских организаций, как "Рабочая власть" и "Рабочая автономия", не признавших "исторический компромисс" с властью капитала, на который пошла компартия Италии.

К середине 1970-х гг. радикальные организации достигают пика своей активности. Государство отвечает так называемой "стратегией напряженности", выразившейся в репрессиях против активистов и постоянных провокациях итальянских спецслужб. Противостояние подходит к своей высшей точке весной 1978 года, когда "Красные бригады" похищают и казнят председателя итальянской ХДП Альдо Моро.

7 апреля 1979 года профессор Негри был арестован по обвинению в разработке плана похищения Моро и в организации вооруженного восстания итальянского государства. Он провел более четырех лет в тюрьме в ожидании суда, на котором так и не признал своей вины. Несмотря на то, что главные обвинения остались без доказательств, его приговаривают к тридцати годам как "морально ответственного" за террор и саботаж. В 1983 году Негри избирается депутатом итальянского парламента от Радикальной партии, однако вскоре коллеги-депутаты лишают его иммунитета, и он бежит во Францию, где живет четырнадцать лет в изгнании.

В 1997 году Негри принимает решение вернуться на родину в знак солидарности с находящимися в тюрьме товарищами. Здесь, вновь оказавшись в заключении, он вместе с Хардтом работает над "Империей", которая выходит в свет в 2000 году…

И все же главная причина успеха книги — ее общий пафос, который можно передать словами обозревателя одной из швейцарских газет: "Десятилетие меланхолии для левых закончилось. Стряхнув с себя социал-демократическое пораженчество, они снова пошли в теоретическую атаку".