Газета Завтра 595 (16 2005)

Для работодателей рабочие — это скот, не люди. Гастарбайтер приезжает нелегально, не имеет права выйти за стены организации. Живут они, как правило, здесь же, на стройке, в холодных помещениях и полная антисанитария. Условия совершенно бесчеловечные. Их не оформляют на работу, деньги платят не по ведомостям, им не предоставляют нормальных условий жизни. Когда гастарбайтеры приезжают, они, прежде чем найдут место работы, как правило, месяц-другой, а то и третий бесплатно поработают. Потому что в Москве не так просто выйти за пределы стройплощадки и найти новую работу.

Например, когда я работал на Тимирязевской, так чтобы выполнить месячный план — дать шесть этажей, я должен был набирать до ста человек таджиков, узбеков, хотя профессионалов мне хватило бы и двадцати человек, ну, двадцать пять максимум. Я работал начальником участка, две тридцатипятиэтажки вёл, мои работы были по камню и металлу. У меня было в подчинении рабочих до ста человек, а среди них — ни одного приличного каменщика, чтобы углы заводить, окна-двери разбивать. Приходилось самому. И вот того, кто кирпича в своей жизни в руках раньше не держал, я научу кое-как справляться с этим кирпичом. А он себя вербовщикам выдаёт за каменщика, мастера кладки. Соответственное качество и выходит в доме, где квадратный метр продаётся по две с половиной тысячи долларов. Поэтому и стройки такие, что конструкции сами валятся. Как такой дом может называться "элитным", если строители ходят и смотрят, чтобы какая-нибудь стенка на них не свалилась?

Не то что бороться за зарплату, многие пикнуть боятся. Приходят работать потому, что некуда деваться. Создаётся впечатление, что в Таджикистане, Узбекистане все с голоду мрут. Они приезжают нечеловеческие унижения, эксплуатацию выдерживать. И даже не то чтобы на хозяев пикнуть, а между собой своими проблемами не делятся. Мечтают найти "доброго хозяина". Иностранный рабочий, заведомо зная, что ему могут не заплатить, должен перед уходом сначала как-то найти место, куда сбежать. Начинается утром работа, они поднимутся наверх, создают видимость, что работают, а сами весь день посматривают сверху на ограду. К оградам каждой организации подъезжают вербовщики с других организаций, со строек Подмосковья. Заметят рабочие, что кучка собралась, бегут скорее себя предлагать.

Иногда им удаётся привезти в свои края какие-то деньги, иначе они бы сюда не ехали. В Подмосковье, в частном секторе, обман реже — как минимум рабочие получают по двести-триста рублей в день. А вот в Куркино я работал, там была бригада молдаван, человек десять и девушки-картинки среди них, одна красивее другой. Они получали зарплату десять-пятнадцать тысяч, но мне с первого взгляда стало понятно, что получают они её потому, что, помимо работы, подвергаются сексуальной эксплуатации. Руководитель фирмы подставляет их тем, кто даёт ему подряды, от кого он сам зависит. Ещё в одной организации, на Нежинской, видел я бригаду белорусов, которые, хотя и недовольны были, ругались, всё-таки получали зарплату. Но их было полтора десятка, а всего работали несколько сот человек.

У работодателя "нет возможности" выплачивать рабочим зарплату, которую он им обещал. Такие условия созданы властями, иначе, "по-честному", работать просто невозможно. Вот такие они, московские стройки. Когда я беру на работу, уговариваю, то наперёд знаю, что им не оплатят. Участвовать в этом тяжело, становится нестерпимо, уходишь. Когда я работал на Тимирязевской на строительстве двух башен, мы — прорабы, начальники участков, свели расходы и рассчитали доход нашей фирмы. Наша фирма получала двадцать пять долларов за кубометр блочной кладки, со стоимостью материалов и работой. С рабочими договаривались платить по десять долларов за куб. Если бы наш хозяин платил рабочим эти десять долларов и обеспечивал бы их жильём, постелью, хорошими инструментами, механизмами, у него не хватило бы для этого денег.

В одном из домов, которые мы строили, квадратный метр выставлялся на продажу за две с половиной тысячи долларов. Мы рассчитали, что затраты непосредственного застройщика не более десяти процентов. Остальные деньги расходятся, распределяются "наверху", между чиновниками, не достаются даже руководителю строительной фирмы. Пожарник приходит в своё время — свою мзду получает, санэпидстанция — свою часть, участковый — свою, иногда налетит милиция за крупным побором. Подряд берётся по заведомо невыгодным ценам, потому что хозяин знает, что можно не заплатить рабочим, а если заплатить, то как-нибудь потом и гроши. Всё равно работодатель останется в выигрыше.