Газета Завтра 595 (16 2005)

это правильно, страшно, легко.

Железный альбом

А я воспеваю забывших о доме.

Историю воин творит.

Оставьте автограф в железном альбоме,

вот рукопись, что не сгорит.

Скрепленный тяжелой сверкающей цепью,

он, словно гербарий, хранит

крыло самолета, что взорван над степью,

и компаса верный магнит.

Колючую проволоку и кокарды,

забытые между страниц.

В железном альбоме — железные карты,

где россыпи мин вдоль границ.

Тугими листами он вспарывал дали,

чтоб звезды осыпались вниз.

Трофейным кинжалом испытанной стали

вы вырежете свой девиз.

И цели достойной не вижу я кроме

свершенья имперских побед.

Оставьте автограф в железном альбоме:

За расу, за Русь, за рассвет!

Русским националистам

Наши правы всегда, даже если не правы! —

утверждаю на все обвиненья толпы,

как сумеем, сразимся за славу Державы.

Ничего не должны, никому не рабы.

И ломаем сомнения через колено,

словно ветку в костер неземного суда,

где вскипает огонь, нисходя в наши вены.

это небо гласит: наши правы всегда!

Ведь пока мы терпели, нас грабили подло,

ведь пока мы молились — в подполье свели.

Мы щадили, а нам наступали на горло,

оставляли без памяти и без земли…

Рефлексия мыслителя, стон богослова,

лишь кивни, обрекут на несенье креста,

будут судьбы уродовать снова и снова.

Им в ответ заяви: наши правы всегда!

У тебя есть достойные единоверцы,

с ними будешь огнем очищать города,

пусть спокойно и четко пульсирует сердце:

Наши правы всегда! Наши правы всегда!

***

То ли с Запада армады грядут,

то ли с Юга азиатчина крадится,

обступают, осаждают, пройдут…

Все пройдет, одна Россия останется.

И Америка потопа хлебнет,

и Европа жгучим пеплом подавится,

а нам пламя мятежей, словно мед.

Все пройдет, одна Россия останется.

Белый бинт и с кровью смешанный йод.

Пьяный ветер по руинам шатается,

он в полнеба алый стяг разовьет.

Все пройдет, одна Россия останется.

***

Через года, через века,

сквозь бой и слезный причет

течет кровавая река,

ее Россией кличут.

Пусть лжец сплетает цепь строки,

пусть новый тать смелеет,

пусть пес лакает из реки…

Река не обмелеет.

ДУША НЕИЗЪЯСНИМАЯ

ДУША НЕИЗЪЯСНИМАЯ

Владимир Личутин

Владимир Личутин

ДУША НЕИЗЪЯСНИМАЯ

Когда-то, приручив лошадь, человек впервые почуял крылья и стал всесильным. Орлы витали над головою в занебесье, вороны и грифы кружились под солнцем, как полдневный дух, но это были существа иного, недоступного мира, чужих стихий; а лошадь с мягкими приобвисшими губами и длинными раскосыми влажными глазами, досель скитающаяся по травяным угодьям, однажды поменяла волю на угождение и службу, решительно подпятилась под человека и стала ему не только надежным слугою и помощником, но и верным другом. Ведь поэтическим символом не стал грозный беркут, вьющий гнезда на вершинах гор, иль белый сокол с заполярных Шехоходских гор, древний вран иль мудрая ночная дозорщица сова. Но Пегаса пытается приручить и поставить в свое лирическое стойло каждый восторженный мечтатель, обручившийся со стихами;лишь конек-горбунок может поскакивать с долины на долину, с горы на гору да через широкие реки… Хотя " редкая птица долетит до середины Днепра", — писал Гоголь. Это головою гривастого коня венчался охлупень северной деревенской избы, ибо конь — вестник ярила и само солнце.