Газета Завтра 599 (20 2005)

Полковник Александр МАКСИМОВ, Генеральный штаб, соавтор альбомов "Солдатская правда", "ВДВ. Чечня. Никто, кроме нас".

Когда-то в газете "День" была опубликована заметка, точнее, крик души офицера, и подписана: "Честь имею. Капитан Шурыгин". Мы эту заметку в Генеральном штабе множили на ксероксе, тайком передавали. И каждый про себя думал или говорил, что мог это сделать, и не сделал, а Владислав смог. С тех пор я стал его поклонником, а потом и познакомился на бетоне чкаловского аэродрома при отлете в Чечню, и более десяти лет мы дружим.

Каждый рассказ Влада, выходивший в газете "Завтра", — это было событие. Но то, что вышла книга, — это гораздо выше для любого творческого человека и для всех нас.

Полковник Павел ПОПОВСКИХ, начальник разведки ВДВ в первой чеченской войне.

Прежде чем Владиславу состояться как прекрасному писателю, он состоялся как разведчик. 11 декабря 1994 года началась первая чеченская кампания, ее практическая фаза. Десятого числа Влад Шурыгин с двумя товарищами сходил в разведку почти до самого Грозного по третьему маршруту, с видеокамерой. Это был единственный разведывательный боевой документ, который оказался в управлении боевой группировки в Моздоке. По его видеозаписям оперативное управление уточняло характер действий при выдвижении.

Генерал-полковник Виталий ПАВЛОВ, Герой Советского Союза, командующий армейской авиацией (1991-2002).

Помимо всех прекрасных качеств, талантов Шурыгина, я бы уважал его за одно-единственное, — за его жизненную позицию. Ни разу не было, чтобы он покривил душой, не откликнулся. Влад очень много написал о моих друзьях, о Герое Советского Союза Александре Райляне, о кавалере шести орденов Анатолии Сурцукове. Я благодарен, что такие люди есть. Владислав, оставайся таким, какой ты есть, на благо нашей великой Родины…

Генерал-лейтенант Анатолий СУРЦУКОВ, командующий армейской авиацией.

Раньше на японских приемниках писали: supersensitive, сверхчувствительный. Вот это имя я бы дал сердцу Владислава. Как говорил Некрасов: "Кто живет без печали и гнева, тот не любит Отчизну свою…", но эта печаль не для эпатажа окружающих, а для того, чтобы дать нащупать русскому человеку путь наверх. Есть мужество солдата, который поднимается из окопов навстречу пулемету, есть мужество летчика, который пройдя четыре войны, превратившись в матерого волка, зная, чем грозит каждый вылет, летит и ведет за собой учеников. Есть мужество писателя, который невзирая на то, что его ждет, как его оценят, как его освистают, идет на свою Голгофу. У Высоцкого есть песня "Як-истребитель". На мой взгляд, это вершина написанного о летчиках. Такое можно прочувствовать только оголенным нервом. И подобное может Владислав Шурыгин.

Эдуард ЛИМОНОВ.

В русской литературе всегда что-то от Киплинга — великолепного писателя войны. На протяжении нашей истории были великолепнейшие подвиги. Я в тюрьме читал про взятие Бухары войсками Фрунзе. Это просто очаровательный немыслимый боевик — афганские стрелки, закрытые арыки, боевые слоны. Тем хоть отбавляй. Но об этом почему-то никто не писал. А ведь есть просто невероятные сцены. И сегодня у нас происходят невероятные красивые вещи, о которых Голливуд какой-нибудь снял бы блокбастеры. Слава Богу, появилось настоящее поколение писателей, понимающих войну, воинов в душе. Войну и воинов в начале девяностых годов оплевывали, опошляли. Мы привыкли к этому — вроде это грязная работа, вроде это плохо. На деле человек раскрывается с самой своей благородной стороны в войне. Именно в войне он способен на великие подвиги, на самоотверженность. Да здравствуют люди, совершающие подвиги на войне, и люди, умеющие эти подвиги разглядеть. И желаю Владу стать, наконец, нашим русским Киплингом.

ПЕВЕЦ ВО СТАНЕ РУССКИХ ВОИНОВ

ПЕВЕЦ ВО СТАНЕ РУССКИХ ВОИНОВ

Александр Проханов

Александр Проханов

ПЕВЕЦ ВО СТАНЕ РУССКИХ ВОИНОВ