Газета Завтра 6 (1158 2016)

А что же восток? Он тоже постепенно втянулся в заимствование, которое шло на совершенно ином уровне — Азия брала у западного мира его технологии, иной раз доводя оные до заоблачного совершенства. На излёте XX столетия японская техника сделалась не просто передовой, а, по сути, единственно возможной, потеснив старые немецкие фирмы. В Америке тоже беспокоились — скоро их поглотит японский гений. Кроме этого, восток перенял у запада синематограф, сотворив потрясающие вариации: утончённое японское кино и музыкально-яркое явление индийского Болливуда. Происходила и рецепция социальных идей — восточную версию социализма надо рассматривать в качестве отдельной модели, иной раз мало связанной с классическим европейско-русским марксизмом. Итак, Запад переделывает и препарирует восточные мудрости, создавая на их базе милые сердцу привычки, а Восток пытается встроить западные наработки в свою тысячелетнюю модель мира.

В России с её восточно-западным расположением всё проще, но и — сложнее. У нас всё — по максимуму, а византизм смешивается с технократической грёзой о Городах Солнца. Традиционализм — с футуризмом. Одновременное равнение на ордынское наследие и на версальские причуды, но, вопреки унылой логике, яростное отрицание и того, и другого. Борьба за себя. Особый смысл. Расширение границ — окно в Европу и покорение Сибири. Острое, беспримерное самоощущение пограничности. Метания. Евразийство — это судьба и крест. И — спасение.

Рис. Борис Кустодиев. «Японская кукла»

Апостроф

Александр Маслов

11 февраля 20160ПолитикаЭкономикаКниги

Михаил ДЕЛЯГИН. Светочи тьмы. Физиология либерального клана: от Гайдара и Березовского до Собчак и Навального. — М.: Институт проблем глобализации, Книжный мир, 2016, 800 с. — 2000 экз.

Объёмный том, 27 расширенных, по сравнению с публикациями в периодической печати (прежде всего — с 19 текстами в газете "Завтра"), портретов самых ярких представителей отечественного либерализма работы Михаила Делягина, с большим авторским предисловием и заключением. Это, конечно, не энциклопедия заявленного феномена от "А" до "Я" и не прокурорское расследование, но…

"Я действительно был либералом до 1995 года. "Гуру" современного либерализма Евгений Григорьевич Ясин, у которого я работал с мая по декабрь 1994 года, вылечил меня от этого навсегда. Вылечил личным примером, очень качественно, за что я ему благодарен", — неоднократно признавался сам Михаил Геннадиевич. При этом он никогда не "уходил в патриоты" и не отрекался от принципов свободы и демократии: Делягин просто искренне не понимает, почему свобода и права одной группы людей должны стоять выше свободы и прав любой из иных групп, почему "одни звери должны быть равнее, чем другие". Наверное, таким — а не сектантом-человеконенавистником — и должен быть настоящий демократ и либерал, разве нет?

Своих "героев" автор рассматривает с научной скрупулёзностью и практически без всяких эмоций: во всяком случае, восклицательных знаков в его книге меньше, чем страниц, да и половина того, что есть, приходится на цитаты. Но тем убедительнее выглядит результат этой сдержанной и весьма квалифицированной доброжелательности к своим бывшим друзьям-единомышленникам: "рыночный фашизм" этих "светочей тьмы" — одновременно и диагноз, и приговор…

Разумеется, никто судьбу бестселлера "Светочам тьмы" не гарантирует, но то, что портрет "коллективного бессознательного" отечественных "реформаторов-демократизаторов" найдёт своего читателя, причём весьма массового читателя, — несомненный факт. Сам автор отмечает: "Я очень благодарен людям, которые в наше время тотальной либеральной фальсификации истории и наглого восхваления заведомых преступников всерьёз интересуются недавним прошлым нашей страны и проявили такой высокий интерес. В некоторых магазинах книга распродавалась с такой скоростью, что её практически невозможно было там застать, и многие жаловались на это мне".

Несколько удивляет тот факт, что реализованная Делягиным идея не возникла у кого-то ещё и гораздо раньше. Но, видимо, не только книги имеют свою судьбу — идеи тоже. Выход в свет этой книги явно говорит о том, что судьба либеральной идеи в России (как её преподносили с середины 80-х годов прошлого века до середины 10-х годов века нынешнего) подошла к своему концу. Это не хорошо и не плохо — sic transit gloria mundi, так проходит мирская слава. А сторонники либеральной идеи в российском обществе, к сожалению для них, оказываются такими же "живыми анахронизмами", какими были монархисты-сторонники династии Романовых годах примерно в 1944-45 м.